Гарри Поттер и Тайный грех

— Доброе утро, — сдержанно сказал он. — Вот, попросили передать журнал для мистера Малфоя.

— Для профессора Малфоя, — поправил блондин. — Давайте сюда, я передам.

Гарри с неудовольствием протянул ему толстый конверт.

— «Вестник беды», — почти не глядя, сказал Драко и небрежно бросил пакет на стол. — Э-э... одну минутку, Поттер.

Юный санитар метнул на него взгляд, позаимствованный у давешнего медбрата реанимации.

— Что еще?

— У вас шредер работает?

— Где это, у нас?

— Где-где? У Люпина, или где вы там полы подмываете.

Гарри зло прищурился.

— А что?

— А вот что, — Драко неожиданно взял толстую пачку каких-то бумаг и плюхнул на руки Гарри. Юноша машинально прижал к груди увесистую стопку. Он открыл было рот, вознамерившись сказать гадость, в глубине души мечтая разбросать бумаги по кабинету лучшего трансплантолога Британии и уйти, хлопнув дверью так, чтобы завалились дьявольские деревянные идолы у дверей.

— Пожа-алуйста, — неожиданно нежным голосом пропел блондин. — Добрый христианин ведь не откажет ближнему, да, Поттер? У нас шредер сломался.

Гарри посмотрел на его губы — нежные, красиво очерченные, иронично-чувственные. Драко стоял так близко, что юный санитар ощущал аромат какого-то терпкого головокружительного парфюма. Бесы не дремали: к своему ужасу, Гарри подумал, что интересно было бы прикоснуться носом и губами к этой нежной чистой коже, вдохнуть ее запах, попробовать на ощупь светлые, как лен, волосы — наверное, они тонкие и мягкие, некстати подумал он.

— Что вы так уставились? — немного нервно сказал Драко и облизнул губы. — Порежете?

Гарри перевел недоумевающий взгляд на серые прищуренные глаза.

— Порежу? — не сразу понял он.

— Бумагу, — Драко кивнул на стопку в руках Гарри. — Можете разжечь костер инквизиции, мне все равно. Отец просил уничтожить.

— Хорошо, уничтожу, — буркнул Гарри, с трудом оторвался от созерцания нагло улыбающихся губ и направился к двери. К его удивлению, нахальный профессорский крестник, опередив его, галантно распахнул перед ним дверь.

— Севу привет, — гаденьким голосом сказал он.

* * *

Примчавшись в свое отделение, Гарри посмотрел на часы и не спеша направился в кабинет доктора Люпина — раздача журналов отняла не слишком много времени. К его удивлению, хирург уже вернулся. Одного взгляда на лицо профессора хватило, чтобы понять — что-то не так.

— Одиннадцатичасовая операция отменяется, — мрачно сказал он. — Можете расслабиться.

— Господи! Дэвид... — Гарри уронил пачку бумаги возле шредера.

— Все в порядке с Дэвидом, — Люпин бросил взгляд на настенные часы. — Можете пойти пообедать, операций не будет... возможно, часов до трех. Хотя наверняка все решится через час, — буркнул он себе под нос. — Идемте, я закрою кабинет, — сказал он.

— А что случи... — Гарри не договорил. Словно в ответ на его вопрос, из динамиков громкоговорителя донесся неприятный звук зуммера — сигнал тревоги.

— Внимание, чрезвычайный режим номер один, — голос показался Гарри смутно знакомым. — Профессор Люпин, вас ожидают в первом оперблоке. Чрезвычайный режим номер один, первый оперблок, — голос казался спокойным, но по телу Гарри побежала дрожь: тревога была в оперблоке профессора Снейпа.

— Да идем, идем, — раздраженно сказал Люпин, подталкивая Гарри к выходу. Он быстро закрыл дверь кабинета и сунул ключ в руки проходившей мимо мадам Помфри.

— Что там случилось? — Гарри бросился по коридору вслед за Люпином.

— Послеинфарктное осложнение, — ответил тот, устремляясь быстрыми широкими шагами к соседнему блоку. — Внутренний разрыв сердца.

— О, Боже, — испугался Гарри: диагноз звучал, как смертный приговор.

— Да, Бог решил прибрать своего пастора, — буркнул профессор.

— Какого пастора? Это что, пастор Дамблдор? — Гарри споткнулся и чуть не упал.

— Вы его знаете? Мне очень жаль, — автоматически-сочувствующе сказал кардиохирург.

— Это мой пастор! Это наш! Это... Он умирает? Или уже у... — Гарри вцепился трясущимися пальцами в рукав зеленого костюма Люпина.

— Гарри, идите назад. Что вы увязались, — сердито сказал Люпин. Таким Гарри его еще не видел — от добродушия и английской невозмутимости не осталось и следа. — Вас туда звали?

— Кто... кто его оперирует, скажите? — с отчаянием спросил юноша. — В смысле... главный кто?

— Как всегда, — хмуро ответил Люпин. — Снейп.

— Он не может! Ему нельзя! Остановите его!

— Гарри, вы в своем уме? Не кричите мне на ухо! — вышел из себя Люпин.

— Если Дамблдор умрет... Северуса посадят в тюрьму! Почему всегда он, почему? Он сказал, что отправит пастора в Роял Бромптон!

— Какой там Бромптон, — поморщился кардиохирург. — Гарри, вы хоть понимаете, что такое внутренний разрыв? Книжку взяли, а толку? Верните, раз не читаете!

— Это не ваша книжка! Это его... наша книжка! — Гарри споткнулся и в очередной раз наступил на ногу доктору Люпину. — Пусть Дамблдора другой хирург оперирует! Кто угодно, хоть Блэк!

— Да отцепитесь вы, в самом деле, — профессор попытался разжать пальцы юного санитара, но не преуспел. — Там полно народу, Гарри.

— Я должен увидеть Северуса! Вы меня не прогоните!