Гарри Поттер и Тайный грех

Гарри уселся на мягкое автобусное сиденье и закрыл глаза. Северус вдруг вспомнил, что у него какие-то дела вне клиники, и уехал. Без него в доме стало так тоскливо, что Гарри решил, наконец, сделать то, что давно собирался: поехать в «Электру» и забрать свои вещи, — времени до начала дежурства было предостаточно.

Шины мягко шуршали по асфальту, автобус покачивался, и Гарри охватила сладкая истома, странное ощущение тихого счастья, которого он никогда раньше не испытывал.

«Северус. Северус. Северус. Господи, если это правда... Если правда то, что он сказал... Боже, пусть это будет правда!»

Гарри не лгал. Он, рассеянный и невнимательный, вечно забывающий, что и кто ему говорил, помнил каждое слово, каждый жест, каждый взгляд своего друга. С первой минуты их знакомства.

«Хочу твое сердце, твою душу, всего тебя!»

Он глубоко задумался. Никто из них не сказал о любви. Наверное, мужчины не говорят друг другу о таком, решил он. Это глупо. Что бы он сказал Северусу? «Люблю твое сердце, душу... тело... люблю всего тебя!» Да, с Гермионой Северус говорил о любви, но с ним...

Это он, он, а не Северус, жадный! Жадный, гадкий, всё ему мало! В нем вдруг вспыхнуло отвращение к себе. Он ничего, ничегошеньки не сделал для Северуса, если бы он только знал, что... Жизнь бы за него отдал!

«Убил бы, украл», — услужливо подсказал какой-то бес.

— Да! — вслух ответил он, сжимая руки в кулаки.

Обрюзгший пассажир на соседнем сиденье покосился на него с подозрением.

Молодой человек ничего не заметил.

Он вспомнил, как проснулся сегодня утром в постели Северуса и обнаружил под его подушкой свою тетрадь с вопросами и ответами. Находка взволновала его до глубины души — Северус спал с его тетрадкой, как он сам с его книгой по анатомии! Гарри перелистал измятые страницы и наполнился злостью на себя самого: собственные ответы показались ему глупыми и лживыми.

«Что такое грех?»

«Грех — это поступок человека, неугодный Богу», — гласили корявые строки.

Повинуясь импульсу, он вскочил с постели, отыскал ручку и перечеркнул написанное.

«Грех — это зло. Когда человек причиняет другому страдания», — написал он и, вспомнив почему-то о послеоперационных болях пациентов, приписал сверху слово «бесполезные».

Сейчас он досадовал на самого себя. Он так и не ответил Северусу, почему мужеложство — грех. Не ответил, потому что ничего плохого, кроме слов апостола Павла, на ум не пришло: мужеложцы Царства Божия не наследуют. Поскольку заинтересованность Северуса в Царстве Божьем была весьма под сомнением, Гарри промолчал.

Предписание не есть кролика было далеко не самым нелепым в книге Левит, с точки зрения Гарри. Он вспомнил, что даже Гермиона возмущалось стихом, запрещающим носить одежду «из разнородных нитей, шерсти и льна».

Кому от этого плохо, вдруг подумал он.

И если мужеложство не причиняет другому страдания... Если не причиняет страдания... Если не причиняет...

Гарри открыл рот, потрясенный собственными мыслями, и уставился сквозь обрюзгшего соседа.

«Грех ли любить?» — молнией вспыхнула мысль.

— Нет, — прошептал он.

На его лице вдруг расцвела улыбка — глупая, совершенно детская.

Озадаченный сосед растерянно улыбнулся в ответ.

* * *

Вход в «Электру» подпирали два внушительных ашера: в зале шло служение. Гарри не удивился, по пути от автобусной остановки он наткнулся на несколько крупных афиш с фотографией пастора Риддла. Лидер «Упивающихся духом» улыбался ослепительной обезоруживающей улыбкой, поднимая в приветственно-благословляющем жесте доброжелательно открытую ладонь. «Секреты успеха от Христа», — гласила тема проповеди. Очевидно, пастор Риддл постиг немало секретов Сына Божьего: реклама стоила немалых денег, и далеко не каждая община могла позволить себе такие расходы на проповедь в будний день.

Краем глаза Гарри заметил, как какой-то человек быстро вбежал в боковую дверь служебного входа. Не придав этому значения, он направился туда же, передумав входить через парадный.

Миновав коридор, юноша прошел в вестибюль и уже вознамерился было свернуть к лестнице, но внезапно остановился, как вкопанный: под сенью искусственной пальмы маячила фигура доктора Блэка. Меньше всего Гарри ожидал встретить в «Электре» бывшего хирурга «Лондон Бридж».

Сириус Блэк выглядел растерянным, вертел головой и нервно оглядывался по сторонам, как никогда напоминая пса, безуспешно ловящего собственный хвост.

— Доктор Блэк! — Гарри ринулся к хирургу. — Вы не уехали!

Сириус вытаращил глаза. На его лице отразилась досада.

— Гарри, тсс! — шикнул он. — Не кричи! Что ты тут забыл?

— Я тут живу, жил, вернее. А вы на служение пришли?

Хирург больно схватил его за руку. От бывшего сотрудника пахнуло перегаром.

— Тише ты! — Блэк нервно обернулся. За исключением троих продавцов, дремлющих над столами с дисками и книгами проповедей пастора Риддла, народу в холле не было. Из зала доносился прославляющий Господа мажорный гимн.