Гарри Поттер и Тайный грех

Ева оказалась тихая и улыбчивая. Каждый раз, как только Гарри появлялся в палате, лицо Евы освещалось такой радостью, что юноша невольно смущался: он чувствовал, что нравится девочке, и не знал, что с этим делать. Помфри довольно грубо сообщила ему, что Ева в него влюблена без памяти, рисует портреты «дяди Гарри» и прячет их в тумбочку.

В палате было несколько небольших телевизоров. Тот, что висел над койкой Евы, в первый же день сняли с кронштейнов и унесли: смотреть телевизор Свидетелям Иеговы запрещалось. На прикроватной тумбочке лежала Библия, но Гарри ни разу не видел, чтобы девочка ее открыла. Зато Ева все время рисовала больничными карандашами и фломастерами, изводя тонны бумаги, к неудовольствию мадам Помфри. Игрушек или кукол у девочки не было — мирские соблазны не одобрялись Свидетелями.

К ужасу Гарри, на телефонную просьбу оперировать Еву Северус категорично ответил «нет». Не веря своим ушам, Гарри бросился к нему в отделение. Что повлияло на решение профессора, молодой человек так и не понял. Быть может, его злой крик, что он фильтрует пациентов, как Малфой, может, красное от гнева лицо с блестящими от слез глазами. Но скорее всего, последней каплей было завещание Евы. Самое настоящее завещание, которое она написала на имя Гарри. Он швырнул его на стол Северусу и, кусая губы, смотрел, как тот с хмурым видом разбирает детские каракули.

«Завищание. Я, Ева Р. Кимберли завищаю все имущество которым владею м-ру Гарри Поттеру, Лондон Бридж Хоспетал, отделение ВПС 4 этаж. Имущество: 1) Все мои картины, 2) Камень Волшебный, 3) Библия. После моей смерти м-р Гарри Поттер может забрать всё себе навсегда. Ева»

«Камень Волшебный» до сих пор лежал у Гарри в кармане униформы. Маленький кусочек красноватого гранита с мелкими блестящими вкраплениями. Ева отдала его Гарри вместе с завещанием, справедливо подозревая, что мадам Помфри обнаружит его в тумбочке и выбросит.

— Нагреваем, — услышал он и вздрогнул: оказывается, он едва не заснул на табурете.

Тишина в операционной вдруг показалось ему подозрительной. Гарри подкрался к столу и заглянул Северусу под локоть: зашивали предсердие. Немного успокоившись, он вернулся на место и опять начал дремать.

— ... твою мать, крупноволновая фибрилляция! — внезапно услышал он.

Сердце Гарри подпрыгнуло и затрепетало, будто фибрилляция началась у него самого. На экране монитора в бешеном танце дергались зеленые линии.

— Давление падает! Частота сердечных сокращений тридцать... двадцать восемь... двадцать два... — говорил Локхарт. — Слагхорн, мать твою!

— Пускаю вазопрессоры... Увеличиваю...

— Падает, бл..., снова падает!

В тишине тревожно попискивали мониторы. Ноги санитара Поттера вдруг стали ватными. По спине заструился холодный пот.

Лицо анестезиолога было каким-то серым.

— Пульса нет, — сообщил он. — Тонов нет.

— Дефибриллятор, — голос Северуса казался спокойным. — Десять джоулей. Быстрее!

Подкатили тележку.

— Северус, многовато! Она весит тридцать...

— Десять джоулей! — рявкнул тот.

Гарри придвинулся ближе, но тут же отпрянул от стола: заряжающийся дефибриллятор издал воющий звук.

— Все назад... Руки убрать! Разряд!

Тело под простынями судорожно дернулось. Гарри затрясло: он успел увидеть, как Северус на мгновение приложил маленькие электроды к открытому трепещущему сердцу.

Все вновь сомкнулись над столом.

— Полный хаос, бл...!

— Адреналин! Еще! Готовим кордарон.

— Нулевой эффект. Локхарт, что с интубацией?

— Оксигенация адекватная.

— Пятнадцать джоулей. Руки от поля! Разряд!

Глухой стук тела об стол.

— Нулевой эффект.

— Кордарон внутривенно!..

— От стола! Двадцать джоулей... Разряд!

Стук вздрогнувшего тела.

— Ритм! Есть ритм!

Гарри понял, что до этого не дышал.

— Давай-давай-давай, да, да... Да! Умничка, Ева. Другое дело.

— Фух. Синусовый ритм.

— Ушиваем поле?

— Ждем.

— Асистолию ждем, Сопли... ах ты господи, Северус?

— Пятьдесят джоулей тебе на язык!

— Триста шестьдесят в голову Свидетелям Иеговы.

— Это без меня. Чтоб я еще раз взялся... Эй, инфузию кордарона наладьте там!

— Будем высылать профессора Поттера на переговоры.

— Еще чего!.. Ну что?

— Думаю, можно ушивать.

— Я не просто так трудился, Ремус.

— Неужели?

— Профессор Поттер идет с нами на банкет.

— Какой банкет? Поттер в глубоком обмороке, — гаденьким голосом вставил Крам. — Или спит.

— Неправда! — обиделся Гарри.

— Извините, мистер Поттер. Мы вас разбудили, — Северус снял очки и смеющимися глазами посмотрел на Гарри. — Вынужден вас разочаровать. Возможно, вы не получите в наследство Волшебный Камень. Завещание потеряло силу.

Гарри улыбался под маской.

— Слава Богу!

— Слава селл-сейверу и дефибриллятору, — сказал Люпин. — Всем остальным спасибо.

* * *

— В котором часу заканчивается заседание Фонда? — Виктор Крам снял рубашку и небрежно бросил на спинку стула.

— В пять. Потом банкет, в семь часов.