Гарри Поттер и Тайный грех

Дверь в палату интенсивной терапии была приоткрыта. Гарри различил гул голосов, еще не войдя внутрь.

«Умер, — со страхом подумал он. — Или консилиум».

К его удивлению, пастор Дамблдор не только не умер, но был жив настолько, что принимал гостей. Палата была запружена журналистами в небрежно накинутых халатах. То и дело щелкали яркие вспышки камер.

Гарри остановился в дверях, не веря своим глазам.

Альбус Дамблдор восседал на функциональной электрической кровати, аки Моисей на горе. Его лицо лучилось улыбкой, щеки разрумянились, как у рождественского Санты. К пасторскому ложу прильнула маленькая женщина в розовом платье, символически прикрытом халатом. Госпожа Долорес Амбридж и пастор Альбус позировали фотографам и журналистам, как молодые голубки.

— В кадре капельница, — сказал кто-то.

— Убрать, — распорядилась Амбридж.

Гарри бросил взгляд на ее ноги: бахил не было и в помине. Впрочем, бахилы бы наверняка порвались острыми шпильками, отстраненно подумал санитар Поттер.

В углу палаты сидел доктор Уизли с нехорошим выражением лица.

— Освещение достаточное? — беспокойно спросила госпожа Долорес.

— Превосходное, мадам, — вежливо отозвался видеооператор. — Продолжим?

Судя по всему, Гарри вновь посчастливилось присутствовать на интервью.

— Какова ваша точка зрения на вопросы воспитания молодого поколения, господин Дамблдор?

Пастор Альбус степенно огладил бороду.

— В последнее время в обществе наблюдаются все признаки духовного распада, — авторитетно заявил он. — Молодые люди не ведают различия между добром и злом, слово «праведность» вызывает у них скептическую улыбку. А ведь откуда произошло это слово, господа? Разве не от слова «правда»?

Госпожа Долорес одобрительно кивнула и улыбнулась в камеру, кокетливо поправив халат на плече.

— Но наша молодежь не хочет жить по правде! — продолжил пастор, мало-помалу впадая в гнев. — Ей нужна ложь, самообман, пьянство, наркотики и нездоровый секс! Недавно мы с Долорес обсуждали демографическую ситуацию в Великобритании... Воистину, мы на пороге последних дней! Народ вымирает! Какое будущее ждет нашу нацию? Засилье азиатов и выходцев из Африки, в то время как коренные жители канут в Лету! Даже в этом отделении одни иностранцы! — выкрикнул пастор и закашлялся.

Помощник статс-секретаря протянула будущему жениху стакан воды. Альбус Дамблдор отпил глоток и продолжил с возросшим энтузиазмом:

— Спросите меня, почему? — вопросил он неведомо кого и тут же бросился в атаку. — Для молодых людей нынче не в моде старые добрые моральные ценности! О каком воспитании речь? Вы только поглядите, как поощряется гомосексуализм! В моей юности это было зазорно, ибо грех! А посмотрите, как распустились молодые сейчас! Не только считают незазорным, а и пропагандируют! Надо принять закон, запрещающий про... — он опять закашлялся.

— Пожалуйста, не волнуйтесь так, господин Дамблдор, — сказал кто-то из журналистов.

— Как же не волноваться? Куда ни глянь, всюду геи! — яростно выплюнул пастор.

Санитар Поттер попятился к двери.

— Мы намерены поднять этот вопрос в Министерстве Образования, — перехватила инициативу Долорес Амбридж, видимо, давая жениху возможность отдышаться. — Полагаю, наш союз с Альбусом принесет народу добрые плоды.

— Эта больница буквально кишит... — не унимался пастор.

Белокурая дама с камерой повернула голову, и Гарри с ужасом узнал в ней давешнюю корреспондентку «Дэйли Экспресс», автора книги о Северусе Снейпе.

При виде санитара Поттера алые губы женщины растянулись в плотоядной улыбке. Гарри метнулся к двери, но было поздно: вспышка фотоаппарата молниеносно выхватила его взволнованное испуганное лицо, растрепанные волосы и широко распахнутые зеленые глаза. Впрочем, достоинства снимка Гарри еще предстояло оценить.

_____________________________________________________________________________________________________

* Пентонвилль — мужская тюрьма на севере Лондона.

* * *

48. Откровение Сириуса Блэка

Гарри устало облокотился о каменный парапет набережной, еще хранящий тепло уходящего июльского солнца.

Город обволакивали мягкие летние сумерки. Воздух у реки, влажный, удушающий, тягучий, заползал в легкие, не принося облегчения. Юноше казалось, будто кто-то положил ему на грудь могильную плиту. Гарри задыхался, давился ядовитым туманом, отравленным и горьким, будто попавший на другую планету землянин, мечтающий о глотке кислорода.

Воды Темзы плескались у причала темным свинцом. По дрожащей поверхности реки скользили и переливались отражения разноцветных огней, но Гарри знал — река мертва. Так же холодна и безжизненна, как та незримая рука, что легла ему на грудь, сдавила легкие и забрала дыхание и радость. Наверное, человеку не положено много счастья. Его дают ненадолго, напрокат, с тем, чтобы потом отобрать и назначить цену. С процентами. Бог не хочет, чтобы человек наслаждался раем на земле. Бог сделал так, что…

«Не Бог, — внезапно подумал Гарри. — Это сделал я сам. Испортил. Сломал. Все, что случилось, результат моей глупости».