Гарри Поттер и Тайный грех

Он чувствовал, как с каждым скользящим касанием растет, трепещет, расширяется внутри второе сердце. Внезапно Северус поднял его бедра чуть выше, головка члена толкнула маленькое сердце раз, другой, третий. Ладонь, сжимающая его плоть, заскользила быстрее. Наверное, Северус умел читать мысли.

Нежное сердце забилось и запульсировало в тонких, невыносимо сладких конвульсиях.

Гарри судорожно выгнулся и закричал, захлебываясь сметающим остатки разума наслаждением.

Сильным и ярким, как взрыв сверхновой.

Как мучительно сладко и долго изливалась из его тела прозрачная субстанция жизни, так текла из сердца любовь, бесконечная, благодарная, восторженная, обнимающая бесценного друга и весь мир.

— А-а-а! — взорвал перемежающуюся хриплым дыханием тишину рев Северуса.

Гарри тихо ахнул. Слезы потрясения и восторга потекли по его лицу, оставляя влажные следы на скулах и висках.

Словно сквозь дрожащую пелену, он увидел, как драгоценный друг сильным рывком вошел в его расслабленное тело и замер. Лицо Северуса исказилось гримасой наслаждения: он больше не владел собой. Гарри ощутил в себе пульсирующий трепет распаленной плоти, и в следующее мгновение горячая влажность брызнувшего семени заполнила его изнутри, даря упоительное чувство разделенного блаженства.

Время остановилось. Земной шар раздумал вращаться.

Северус медленно вышел из его тела.

— Гарри... Любимый мой...

Он тяжело опустился на колени и уронил голову между его раскинутых бедер. Гарри запустил пальцы в его влажные волосы, разомлевший, пьяный от удовольствия. Драгоценный друг нежно водил языком по истекающему спермой анусу, как зверь, зализывающий рану.

— Ты... кричал... — прошептал Гарри, тая, растворяясь в тихом счастье. — Ты раньше никогда... Я думал... только я такой дурацкий крикун.

— Теперь дурацких крикунов два, — пробормотал Северус, улыбаясь. Он устало вытянулся рядом с Гарри, обняв отяжелевшей рукой и по-хозяйски пристроив на его ногу горячее и мокрое от пота бедро. Он все еще тяжело дышал. Его лицо, расслабившееся и помолодевшее, казалось неузнаваемым.

— Крикун, говоришь? — внезапно спросил Северус.

Не успел Гарри сказать и слова, как дорогой друг неожиданно вскочил, бросился к окну, одним рывком распахнул раму и высунулся на улицу.

— Я люблю Гарри Джеймса Поттера! — заорал он, сложив руки рупором. — Я его люблю!

Оценив признание, какие-то собаки залились дружным возмущенным лаем. В окне пастора Риддла зажегся свет.

Дежурный бобби, прикорнувший за рулем полицейской машины, встрепенулся и протер глаза. Впрочем, объезжать квартал было лень.

На Ноттинг Хилл вновь воцарилась тишина и покой.

* * *

______________________________________________________________________________________________________

http://img20.imageshack.us/img20/4223/297gh.jpg

Фанарт jozy. Квант любви

http://img96.imageshack.us/img96/8521/299e.jpg

Фанарт jozy. Красный квант любви :))

http://img593.imageshack.us/img593/1183/84848906.jpg

Фанарт jozy. Крик в окно

http://img40.imageshack.us/img40/576/1357f.jpg

или

http://s020.radikal.ru/i706/1212/e4/ffc4b67c8a3f.jpg

Фанарт jozy. Крылья Эроса

______________________________________________________________________________________________________

56. Шампанское Люциуса Малфоя

— У миссис Макгонагалл в холле висела картина «Давид и Вирсавия», — сказал Гарри, разглядывая большой поднос с фруктами всех цветов и размеров, запотевшим графином холодного сока и диковинными маленькими бутербродами. — Некоторые думали, что картина нечестивая, но сестра Минерва сказала, что сюжет библейский, пусть висит. Голая женщина на постели, а царь Давид ее фруктами кормит. Прямо как мы с тобой! — хихикнул он.

Гарри нежился в постели, лениво отщипывая виноград, сам себе напоминая Вирсавию, с той разницей, что навряд ли юная возлюбленная иудейского царя возлежала с болеутоляющей свечкой в попе.

Северус, в распахнутом шелковом халате на голое тело, блаженствовал рядом, пристроив себе на грудь стакан ледяного сока.

— Мистер Поттер, вы плохо штудировали Библию, — сказал он. — Давид и Ионафан — более подходящее сравнение. Какая нежная дружба, — поцокал языком Северус. Он выбрал самый крупный персик и протянул Гарри.

— Я читал, — возмутился Гарри, впиваясь зубами в сочную мякоть. — Давид и Ионафан были просто друзьями.

Северус вытер пальцем потекший по его подбородку сок.

— Если мне не изменяет память, то позволю себе процитировать: «Ионафан заключил с Давидом союз, ибо полюбил его, как свою душу», и отец, проклиная его, кричал, что подружился он с сыном Иессеевым на срам себе и матери. А когда Ионафан погиб в сражении, Давид плакал: «О, Ионафан, Ионафан! Дороже брата, ближе жены был ты мне!»

Гарри уронил персик на свежую простыню.

— Плохое сравнение, — буркнул он. — В Библии одни войны и кары божьи. Северус, а чем Армагеддон от Апокалипсиса отличается?

Северус придвинулся ближе и поцеловал его торчащее из-под одеяла плечо.

— Апокалипсис — конец света, а Армагеддон — последняя битва добра и зла. А что, понемногу готовитесь, мистер Поттер?