Гарри Поттер и Тайный грех

— Если ты меня любишь, — вдруг сказал он, — сделай со мной то, что ты хочешь. УМОЛЯЮ!

* * *

— Ты меня обманул, — тяжело дыша, сказал Гарри. — Ты же обещал!

Он расслабленно раскинулся на сбившихся простынях, потный, жаркий, приятно утомленный. Ладонь Северуса покоилась у него на животе, мягко, почти воздушно поглаживая, задумчиво забираясь пальцами во влажные завитки волос, касаясь кожи едва ощутимо и невероятно нежно.

— Кит, думаю, ты просто расстроен, — вздохнул Северус. — Ты сам не знаешь, чего хочешь. Давай... не сейчас.

Он наклонился, любовно поцеловав приоткрытыми губами выпирающую косточку на его бедре.

Гарри приподнялся на локтях, чувствуя себя какой-то тающей, расползающейся медузой: в руках дорогого друга он кончил дважды и теперь блаженно размяк, не в силах шевельнуться.

— Хочу! Сейчас! Пожалуйста, Северус...

Северус обнял его и одним сильным рывком перекатился на постели так, что Гарри оказался сверху.

— Наоборот не хотите, драгоценный мой мистер Поттер?

Гарри разинул рот от изумления.

— Шутишь? — оторопел он.

— Вам понравится, мой маленький мистер По... — Северус впился вылизывающим поцелуем в его сосок.

— Ты с ума сошел, — прошептал Гарри, выгибаясь от удовольствия. — Я никогда... у меня никого... Нет!

— Попробуй... тебе понравится, — раввинский нос ткнулся в другой сосок и мягко пошевелил упругий бледно-розовый шарик.

— Северус, ты что, — испуганно прошептал Гарри. — Ты хотел МЕНЯ, ты же сам сказал!

— М-м... хотел, — пробормотал дорогой друг и почти больно укусил заманчиво затвердевший сосок.

— Ай! И что... уже перехотел? — разочарованно спросил Гарри. — Ты сказал, что...

— Мистер Поттер, если я начну озвучивать ВСЕ свои желания... — губы дорогого друга переместились к его уху и теперь прихватывали мочку. Кончик языка пытался нарисовать за ухом нехитрый узор. По телу Гарри пробежала легкая дрожь.

— Нет, я хочу, чтобы ты первый... Ты... это было твое желание. Ну пожалуйста, — почти жалобно сказал он.

Северус отпустил его ухо и серьезно заглянул в глаза.

— Тебе будет больно, Кит.

Гарри провел кончиками пальцев по его скуле.

— Я хочу. Чтобы больно. Хочу... почувствовать, что я живой, и что мне больно.

Северус прикусил его подбородок.

— Так... достаточно больно?

— Нет! — возмутился Гарри. — Мистер Снейп, может, это ВЫ боитесь?

— Может быть, — пробормотал Северус. — Кит, что ты творишь!

Гарри попытался сделать то, что представлялось ему правильным: обхватил ладонью член драгоценного друга и попробовал на него усесться.

Дорогой друг повалил его на бок и притянул к себе.

— Глупый мелкий кит... родной... хороший мой, не надо так, — прошептал он, лихорадочно целуя его лицо. — Скажите... ну зачем вам это, мистер Поттер? Просто потому, что вы расстроены и...

— Нет! Не поэтому! Северус, я хочу, хочу, тебя хочу, давно! — с отчаянием выкрикнул Гарри. — Для тебя, для себя, для нас! Пока мы живые! Пока мы... мы...

«Любим друг друга», — хотел сказать он, но какой-то спазм сдавил горло, и он замолчал, обнимая Северуса и дрожа всем телом.

— Хорошо, — мягко сказал дорогой друг и повторил совсем тихо: — Хорошо.

По телу Гарри побежали мурашки. Одно слово, обещание, произнесенное низким бархатным голосом, взволновало его до глубины души.

Северус поцеловал его в губы, рассматривая его внезапно порозовевшее лицо с каким-то странным восхищением.

— Как я люблю, когда вы так краснеете, мистер Поттер... — прошептал он. — Маленький... нежный... мой чудесный Антиной... божественный...

Он пробормотал что-то еще, совсем уже бессвязное, целуя его грудь, легко касаясь приоткрытыми губами, спускаясь к животу мелкими нежными поцелуями, от которых Гарри бросило в жар и в паху вновь сладко защекотало.

Определенно, Северус развратил его своими губами и пальцами, успел подумать он. Обсессией болен он сам, быть может, сильнее, чем Северус. Нормальный, приличный, уважающий себя человек не может каждый день навязчиво вспоминать ощущение дразнящего языка и пальцев в своей заднице, и, хуже того, желать этого еще и еще, еще и...

— Еще, — выдохнул он, уже переполненный мукой желания: дорогой друг провел по нежной коже ануса кончиком языка и самым возмутительным образом отвлекся на другие близлежащие части.

Северус лизнул его еще разок. Этого было ничтожно мало.

Гарри заерзал на постели, закусив губу, дрожа в ожидании продолжения.

— Северус... — жалобно всхлипнул он.

Дорогой друг издал какой-то мурлычущий звук вроде довольного и злорадного «м-м...», милосердно погрузил теплый язык в маленькую жадную дырочку и теперь двигался внутри его тела мелкими толчками. Хуже того, раввинский нос, который досель толкался ему в промежность, тоже пытался пробраться как можно глубже.

— Еще, я умру, ну пожа... ах, — Гарри застонал, извиваясь, пытаясь ухватить мышцами нежно мучающий его язык и удержать его внутри.

Едва он ощутил себя на грани, чудесный язык исчез. По комнате разнесся запах уже знакомого геля.

— Гусеница заползает в цветок, — пояснил Северус, нежно проскальзывая пальцем в его анус.

— Какая гадость, гусеница, — хихикнул Гарри, извиваясь на пальце. — Вы определенно не поэт, мистер Снейп.