Гарри Поттер и темный блеск

Темная безжизненная паутина замерших мыслей и образов потекла перед его внутренним взором. Память напоминала не хранилище образов, а кладбище со старыми склепами и могилами или даже заброшенный колумбарий. Но где–то неподалеку Гарольд слышал слабые и нерегулярные, но настойчивые толчки крови. Сделав левой палочкой пасс в районе шеи и затребовав максимальную магическую чувствительность, Гарольд попытался нащупать кровоток, по которому в мозг должна поступать энергия и сила. Кровь в сосудах, питающих мозг, билась в неведомую преграду. Лишь тоненькая струйка достигала мозга, не давая смерти завладеть телом окончательно. Гарольд почувствовал на сосудах пережимающие удавки и понял свою ошибку. Там в Малфой–мэноре, он принял Метку Лорда за единый организм, и когда извлек ее из Люциуса, посчитал, что дело сделано. Ошибка заключалась в том, что когда метка активировалась, она распалась на два организма–паразита. Один отвечал за мучения, другой за неминуемую смерть жертвы. Он извлек паразита–мучителя, но оставил в Люциусе паразита–убийцу. То, что этот паразит до сих пор не убил Малфоя — удача. Хотя не исключено, что гибель паразита–мучителя ослабила убийцу.

Как бы там ни было, предстояло извлечь вторую часть Метки. Гарольд отложил палочку Блэков, встал и предусмотрительно приготовил магическую ловушку — разбрасывать шматками темную магию по Поттер–мэнору ему вовсе не улыбалось.

Все было готово. Поттер дал знак Добби отойти подальше и не мешать. Гарольд напряг все силы, готовясь к долгой борьбе. Затем положил левую ладонь на шею Люциуса. Почувствовав легкое покалывание в ладони, юный маг с силой потянул руку на себя. Раздался звук, пробки вылетающей из бутылки, и рука неожиданно легко оторвалась от горла пациента. В ладони Гарольда, подсвеченной магической силой, лежало четыре черных извивающихся пиявки. Маг с отвращением стряхнул их в ловушку и запечатал ее. Затем отдал ловушку Добби: «В хранилище опасных артефактов». Эльф принял страшную ношу, щелкнул пальцами и исчез. Гарольд повернулся к Люциусу. Удивительно, но веки больного уже слегка трепетали, предвещая скорое возвращение сознания.

— Добби! — позвал хозяин. Эльф появился почти беззвучно, — давай сюда этого… — Гарольд пощелкал пальцами. Добби выскочил за дверь и втащил в спальню давешнего перелетного эльфа. На лбу пострадавшего разливался здоровенный кровоподтек, глаза изрядно косили, но держался малфоевский домовик на удивление спокойно. «Закалочка», — подумал Поттер, махнул эльфу на кровать хозяина и стремительно вышел из спальни. Уже половина седьмого утра, а оставалось еще одно важное и срочное дело.

Спустя пять минут Гарольд покинул мэнор.

* * *

Поттер аппарировал к Визжащей Хижине. Со стороны Запретного леса — так его не было видно ранним прохожим или жителям Хогсмита из ближайших домов. В Хижине, как он и ожидал, лежали два связанных и скованных кентавра под заклятьем Немоты. Гарольд сел на низкий табурет, разглядывая пленников и думая, как ему поступить. Либо допрашивать и убивать, либо….

Мысль пришла ему в голову еще во время разговора с Марсиусом, но сейчас он еще и еще раз взвешивал все за и против. Ведь полтора десятка этих тварей сбежало, значит, они знают, что два их собрата схвачено аврорами.

Наконец, желание отомстить уступило желанию получить ответы на более широкий круг вопросов, чем может дать однократный ментальный допрос этих тварей. Да еще и неизвестно, насколько допрос будет удачен. Если кентавры думают так, как и говорят — фиг чего поймешь!

Решено, потрошащую легилименцию он применять не будет. Вообще легилименцию применять не будет. В рамках задуманного плана можно было лишь поговорить. Гарольд наложил Заглушающие чары и, заранее сморщившись, снял с кентавров заклятье Немоты:

— …изшее существо! Баран двуногий! Выблядок магического мироздания! Уродец самого презренного астрала!

Блин, вот и поговорили…

Кентавры упражнялись в оскорблениях минут десять, наконец, выдохлись и потребовали:

— Ну, ты! Жеребенок убогий, быстро освободи нас, а то сегодняшний день станет последним в твоей ущербной жизни.

Гарольд, сдвинув брови, молчал и сурово разглядывал кентавров.

Наконец оба непарнокопытных замолчали, и лишь с гневом и презрением поглядывали на юного мага.

— Я хотел пытать вас, чтобы кое–что выяснить, — холодно уронил волшебник, — но передумал. Я решил отдать вас вашим сородичам из табуна Запретного леса. Так мне будет проще понять, что происходит в вашем сообществе.

На лицах кентавров отразился ужас. Они открыли рты, чтобы протестовать, но юный маг заткнул их заклинанием «Силенцио» весьма негуманного формата. Оба практически подавились и забились в конвульсиях, не в силах издать ни звука. Гарольд понял, что попал в точку. Он вышел из Визжащей Хижины и направился прямиком в Запретный лес. Аппарировать было нельзя — это все равно, что вломиться в чужой дом. Он шел не сражаться, а разговаривать.