Гарри Поттер и Три Пожилых Леди (СИ)

После этого миссис Кейн рассказала, как она добиралась из Коукворта до Литтл-Уингинга и почему она делала так, а не иначе. Миссис Бересфорд и суперинтендант МакФергюссон комментировали и иногда спорили, но в целом это было очень интересно и познавательно, почти как подержать помповик в полицейском участке. Кроме того, из рассказа миссис Кейн Гарри сделал вывод, что у нее тоже два мозга, как у него самого, суперинтенданта МакФергюссона и мисс Стрит. Наверное, второй мозг был и у миссис Бересфорд, не случайно же они собрались вместе?

Десерт тоже был ничего себе, правда, яблочный пирог миссис Кейн был вкуснее. Съев двойную порцию, Гарри попрощался: ему надо было идти на автобус. По соображениям той самой безопасности они приезжали на встречи в другие городки и уезжали из них поодиночке. Взрослые остались, заказав вина и пива, Гарри и то и другое пока было рановато.

***

Октябрь прошел точно так же — миссис Кейн была строгой и еще раз пожаловалась тете на Гарри, констебли еще несколько раз таскали его за ухо в участок и позволили завести мотор в полицейской машине (проехать ему не разрешили: для того, чтобы одновременно доставать до педалей и смотреть в лобовое стекло, Гарри пока не хватало роста), и один раз мальчику удалось сделать «это», убегая от Полкисса (Дадли в тот раз с ними не было, так что некому было и жаловаться тете).

В последний день октября Гарри постучался в дверь миссис Кейн в очень хорошем настроении: ему обещали сюрприз, а прошлые сюрпризы, на день рождения и на первое октября были просто замечательными. К тому же во дворах светились оранжевые фонари из тыкв, это было красиво. Правда, вспомнились слова про «оранжевый уровень», но Гарри отмахнулся от этой мысли. Тыквы никому не угрожали, и в конце концов не они ели людей, а люди их.

Миссис Кейн открыла дверь и посмотрела на мальчика действительно злым взглядом, Гарри понял, что все эти два месяца она только изображала злость, а вот сейчас ему стало страшно. А после слов «Чем могу служить, молодой человек?», произнесенных таким голосом, какой обычно был у тети Петуньи, Гарри помимо воли заплакал.

Гарри специально готовили именно к такому вот случаю, но он ничего не мог с собой поделать. Слезы сами лились из глаз. Миссис Кейн всегда должна была приветствовать его «Здравствуйте, мистер Поттер» и затем в следующей фразе или, по крайней мере, через одну, упоминать уши: предложить их помыть или, к примеру, спросить, не открутил ли мистер МакФергюссон ему одно из них за хулиганство. Если же она упоминала нос, значит, она все помнит, но разговаривать с ней не надо, а надо немедленно покинуть ее дом или то место, где они встретились. А сейчас она не только не назвала его правильно, но и, похоже, вообще не помнила его фамилию.

— Добрый вечер, миссис Кейн, — эту фразу Гарри буквально проплакал. — Мистер Бутройд просил Вам передать, что нужный Вам конверт лежит в первом томе книги мистера Черчилля.

Гарри повторял эту фразу сотни раз, чтобы в нужный момент (а, без сомнения, это был тот самый нужный момент!) ничего не перепутать, особенно фамилию. Если бы не это, он бы, разумеется, забыл все — настолько сильным было потрясение. Но эти же повторения превратили заученную фразу в волшебное заклинание, которое разом должно было решить все проблемы. А этого не случилось: миссис Кейн смотрела на него еще более злобно, хотя еще несколько секунд назад это казалось невозможным, и вовсе не собиралась искать никакой записки ни в какой книге.

— Это все, молодой человек?

— Да, мадам. Извините, — Гарри всхлипнул, развернулся и выбежал на улицу. Идти к Дурслям было нельзя: тетя обязательно спросит, почему он не «возмещает ущерб» и оставит без ужина, а поесть Гарри не успел. Денег, чтобы поесть самостоятельно (да, миссис Кейн, только что потерявшая память и оттого, наверное, такая злая на Гарри, когда-то научила его заказывать еду и платить в кафе), у Гарри не было, а банк уже не работал. Гарри медленно побрел по улице, оранжевый уровень угрозы светил от каждого дома тыквенным оскалом.

***

Это было уже не в первый раз. Гарри вспомнил учительницу миссис Аддерли, дополнительно занимавшуюся с ним во втором классе и даже пытавшуюся приструнить Дадли. Тогда он все испортил сам: на новогоднем утреннике он непонятным даже ему самому образом перекрасил ее волосы в синий цвет. Сначала миссис Аддерли не обиделась и они вместе посмеялись, но через две недели она внезапно очень рассердилась на него и, видимо, от этой злости забыла все, что он рассказал ей о своей жизни у Дурслей, и даже то, что она написала об этом властям графства. С тех пор она с трудом выносила его и чаще всего делала вид, что никакого Гарри Поттера вообще не существует. Только когда Дадли с дружками зажимали его прямо в школе, она вмешивалась: ведь это была ее обязанность. Но попадало от нее за эти стычки только и исключительно Гарри.