Гарри Поттер: кровь Гриффиндора

— Так вот, — продолжал Годрик. — В одиночку Салазар пить не любил. А преподаватели с ним пить отказывались. Они не в состоянии были переносить дозы, требовавшиеся моему братцу. И однажды, когда он бродил по окрестностям, в поисках собутыльника, то напоролся на дракониху, только что отложившую яйца. И принялся объяснять ей, как ему плохо живётся. Сколько она терпела твоё нытьё, а, Сал?

— Минут сорок.

— А потом «ам», и нет Салазара, — развеселился Годрик.

— Ладно, хватит травить байки, — заметил Салазар. — У тебя всегда было отвратительное чувство юмора. Я уже вижу, что ты был прав насчёт этого молодого человека. А значит, пророчество исполняется.

— Какое такое пророчество? — осторожно поинтересовался Гарри, которого насторожило резкое изменение тона Слизерина.

— Он очень старое, — сказала Хельга до того, как Салазар успел открыть рот. — И обращено именно к нам — к потомкам легендарного первого волшебника. Если не вдаваться в красочные эпитеты, то примерный перевод звучит так:

«Силы четыре сольются в одно,
Молния увенчает чело.
Судьбой победить ему суждено,
И уничтожить зло.»

— Мы — потомки первого волшебника по прямой линии. Чистокровные, — уточнила Хельга, бросив взгляд на поморщившегося Салазара. — В наших семьях никогда не было браков с муглами. Но вот в чём суть — потомки не могли обладать всей силой Основателя. Он не был человеком. Поэтому, его сила разделилась на множество частей. В наших родах остались четыре основные линии — силы стихий. Не то, чтобы мы могли ими владеть, но эти силы покровительствовали нашим родам. Пророчество гласит, что однажды эти силы сольются в одном человеке. Одно условие уже выполнено — ты являешься нашим общим потомком.

— Выполнено и второе, — сказал Гарри глухим голосом, отбросив непослушные пряди со лба. — Но какую связь имеет этот шрам от смертного проклятия с силами стихий?

Основатели перебросились быстрыми взглядами и Равена Равенкло медовым голоском произнесла:

— Как вы наивны, молодой человек. Кто-нибудь слышал, чтобы Авада Кедавра оставляла шрамы на жертвах?

— Насколько я знаю, — сдерживая нервную дрожь, ответил Гарри, — нет!

— Именно! В каком возрасте это случилось?

— Мне был один год, когда Вольдеморт убил моих родителей и попытался убить меня!

— Всё ясно, — проворчал Слизерин. — Проклятие оказалось пресловутым последним камешком, обрушившим лавину. Оно и вызвало слияние сил. И шрам, это не шрам, а знак!

— Знак? — не понял Гарри.

— Конечно, — взорвался Салазар. — Никто почему-то не думает, что молния — явление высшего порядка в стихийной магии. Она требует баланса сразу трёх стихий! Этот рубец — просто небольшая плата за твоё могущество!

— Хватит забивать ему голову! — заявил Годрик, состроив неодобрительную физиономию. — Есть более насущные вопросы. А именно… первое, это то, что ты, Гарри, не можешь пока контролировать эту силу. Она будет прорываться в те моменты, когда ты будешь рассержен или напуган. И эффекты могут могут разбрасываться от смешных до весьма печальных. Кстати, — Годрик с интересом посмотрел на юношу. — Я, несколько часов назад, почувствовал мощный магический всплеск…

— Меня разозлили, — смущённо признался Гарри.

— О чём я и говорил. Второе — зло, которое должно быть уничтожено. У тебя есть представление о том, что это?

— Вольдеморт. И, — Гарри твёрдо выдержал взгляд зелёных глаз Салазара, — он — ваш наследник.

— Мой? — недоверчиво переспросил Слизерин, скрестив руки на груди. — А что в нём злого?

— Он учился здесь более полусотни лет назад, — начал пояснять Гарри. — Он начал с уничтожения нечистокровных студентов, а потом решил захватить власть над миром.

После того, как Гарри рассказал всю историю с самого начала, в зале наступила тишина. Слизерин недоверчиво вертел головой.

— Как можно так извратить мои представления о том, каким должен быть волшебный мир? — удивлялся он.

— Недостаток информации, кузен, — поморщился Годрик. — Плюс, жажда власти. И… Тот-кого-нельзя-называть.

— У нас так называют Вольдеморта, — сказал Гарри, переводя взгляд с Годрика на Салазара и обратно.

— Вольдеморт — ерунда, — заявил Слизерин. — Лично мне очень неприятно, что мой потомок по сути властолюбивый подонок с непомерными амбициями и жаждой убийства в крови. Но он не так страшен, как тот, что стоит за его спиной… Вековечное зло…

Он помолчал, переглядываясь с остальными основателями, затем произнёс:

— Прости, Гарри, я и так сказал слишком много. Призракам тоже ведом страх. Я желаю тебе удачи. Помни, ты можешь сделать то, что должен!

— Мне это уже говорили, камень судьбы… — начал Гарри.

— Он больше ничего тебе и не мог сказать, — улыбнулся Годрик. — Никто не может предсказать судьбу магу, в котором сила первого волшебника. Ну, нам пора. Удачи, Гарри. И, возьми мой меч, он тебе пригодится.

Призраки снова обрели прозрачность и стали отступать к своим статуям, улыбаясь своему далёкому потомку.

— Постойте, — заорал Гарри. Основатели замерли. — А сколько ваших потомков сейчас находится в Хогварце?