Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая (СИ)

— Ты только не возражай. Думаю, что поддерживает такой имидж сознательно. Добрый старик, белая борода, ласковая улыбка… Никого не напоминает?

— Санта-Клаус, — проворчал Томми-Ник. — Думаешь, этот имидж он специально создал для маленьких магглорожденных?

— Почему бы и нет? Дети верят в волшебство, а главная волшебная традиция, которой придерживаются магглы, это Рождество. Разве не так? Ёлка, подарки, Санта-Клаус на оленях… Даже взрослые делают вид, что верят в это. А тут у ребёнка появляются магические способности, его приглашают в волшебную школу… Грамотно, кстати, придумано это путешествие на лодочках через озеро — с такого ракурса Хогвартс с суши не видно. Ты же помнишь — лодочки, темнота, мелочь даже Люмос зажечь не догадается, страшно, непонятно всё… И вдруг словно из озера поднимается волшебный замок. После долгой дороги голодным перепуганным детям он кажется самым прекрасным и безопасным местом на земле… А в замке они видят старого волшебника с белоснежной бородой и доброй улыбкой, немного чудаковатого, но такого уютного, такого безопасного…

— Бррр… — встряхнул плечами Томми-Ник. — Думаю, что в этот момент у большинства магглорожденных происходит положительное запечатление на этот образ. После не самой лёгкой дороги — тепло, безопасность, вкусные запахи…

— Именно, — согласился я. — Вот отсюда и зарождается абсурдная вера в Величайшего и Светлейшего. С чистокровными ему ловить нечего — а вот так называемые магглорожденные, да ещё из тех, кто забыл свои корни — для старого паука лёгкая добыча. Вот они и становятся преданными Светлейшему пешками. Пушечным мясом, которое не жалко.

— У Тома Риддла не получилось запечатления… — хрипло произнёс Томми-Ник. — Дети из приютов редко верят в сказки. Но даже так… если бы бородатый урод помог остаться на каникулах в школе, когда на Лондон падали бомбы, Том тоже был бы предан ему до конца дней своих. Но у Светлейшего были другие планы…

— Я знаю, Томми, — тихо сказал я и приобнял его за плечи. — Я знаю, братик… Том Риддл — тоже жертва. Из него растили Тёмного Лорда. У мальчика из приюта было мало шансов против взрослого опытного манипулятора. Отпусти Тома Риддла. Отпусти. Ты не Том Риддл. Ты — Ник Мэннинг. Я больше не буду звать тебя Томми. Только Ник.

Том… Нет, уже просто Ник ткнулся мне лбом в плечо и прошептал:

— Ты прав, Гарри, во всём прав… Я постараюсь. Но Том Риддл уйдёт окончательно только тогда, когда мы узнаем, что стряслось с последним осколком души.

Его трясло. Мне очень хотелось его успокоить, и я прошептал:

— Мы найдём его, Ник. Обязательно найдём.

— Да, — согласился Ник. — Главное, чтобы он не нашёл нас раньше.

Ника перестало трясти. Он сильнее прижался лбом к моему плечу, но вдруг резко поднял голову и расхохотался. Так нормально, так заразительно, что я не смог не присоединиться.

Глубоко в подземельях Хогвартса, неподалёку от терпеливо ожидающего нас василиска, мы с Ником стояли, обняв друг друга, и громко смеялись. И именно в этот момент мне стало окончательно понятно, что Тёмный Лорд не воскреснет. Что он мёртв окончательно и бесповоротно, несмотря на тот осколок души, который находился в неведомом нам месте. Потому что это было правильно.

Наш смех прекратился так же резко, как и начался, и Ник сказал озабоченным тоном:

— Слушай, у тебя есть идеи, как снять этот портрет со стены? Нехорошо будет, если мы не покажем его Ссешуа, он ждёт.

— Не проверим — не узнаем, — хмыкнул я и, подставив к стене массивный табурет, стоявший в углу кабинета, забрался на него, чтобы рассмотреть, как прикреплён портрет.

Как ни странно, он держался на паре гвоздей и даже не был закреплён, так что снять кажущийся массивным портрет оказалось неожиданно легко.

— Ну вот, — улыбнулся Ник. — Пора возвращаться. Только приберёмся сначала и Запирающие чары наложим.

Пара взмахов палочкой, и тонкий слой пыли, покрывавший зельеварню и комнаты, исчез, более того, приятно и тонко запахло лавандой. Мы отлевитировали портрет ко входу, наложили Сигнальные и Запирающие чары и продемонстрировали Ссешуа портрет любимого Хозяина.

В стене скального зала обнаружилась удобная ниша, где мы и установили портрет. Довольный Ссешуа ласково шипел, касаясь наших щёк длинным раздвоенным языком, но тут Ник наколдовал Темпус и заметил:

— Ого… Три часа утра… Гарри, нам пора.

Точно. А у нас ещё и зельеварение с утра. Мне уже страшно представить, что может сделать с нами разъярённый Северус. А то, что он будет зол — к гадалке не ходи…