Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая (СИ)

Северус с явным облегчением сообщил, что наша эскапада не привлекла ничьего внимания. Останки Каменного Кокона он уничтожил, настоящую горгулью установил на прежнее место и сейчас наслаждался заслуженным отдыхом в своих комнатах. Я тоже отчитался о том, что мама Кайшесса переправлена в мэнор и Сусанна её непременно вылечит. Я старался казаться бодрым, но Северус даже сквозь зеркало просёк что что-то не так.

— Гарри, что случилось? Ты какой-то расстроенный…

— Всё в порядке, Северус, просто я устал, а завтра на уроки.

Прищуренный глаз и выгнутая бровь показали мне, что Сев думает о такого рода оправданиях, но настаивать он не стал:

— Что ж, ложись спать. Завтра ты увидишь всё совершенно в другом свете.

Хорошо бы…

Комментарий к Глава шестьдесят девятая. В которой герой проводит освободительную операцию, а Сусанна говорит загадками Нагини:

https://i.pinimg.com/736x/8b/65/66/8b6566c608a9fd4df601d9f6f08e70e6.jpg

====== Глава семидесятая. В которой герой живёт относительно спокойно и мирно. Хотя, как сказать... ======

После освобождения нагини наступило некоторое затишье. Словно судьба решила, что пока с нас достаточно, и дала небольшую передышку.

Время с Хэллоуина до Рождества было самым спокойным из проведённого мною в Хогвартсе, ибо Фадж (вот уж не ожидал от него подобной стойкости) продолжал сопротивляться Дамблдору, Амбридж благополучно пребывала в Мунго, а учителя получили возможность работать спокойно.

Впрочем, насчёт стойкости Фаджа я не слишком обольщался. По некоторым обмолвкам Сири и Сева я понял, что его необычная сопротивляемость неплохо подогревается материально — Люциус и Вальпурга, сговорившись кое с кем из Старых Семей, стимулировали сребролюбивого Министра настолько щедро, насколько это позволяли приличия. Более того, специальный артефакт, сотворённый Сири в виде булавки для галстука и преподнесённый пронырой Люциусом «в знак искренней дружбы и взаимопонимания» в самый подходящий момент, успешно защищал мозги или что там их заменяло Фаджу, от ментального воздействия Доброго Дедушки. Булавка выглядела именно так, как нравилось Фаджу — дорогая, солидной работы и с бриллиантом, так что Фадж её носил не снимая, а Дамблдору оставалось только зубами скрипеть из-за такой неуязвимости Министра.

Что же касается Амбридж, то она провела в Мунго почти два месяца — на сей раз Сметвик был твёрдо намерен подстраховаться везде, где только можно, и вышла оттуда излеченной окончательно.

Надо сказать, что после повторного курса лечения нрав Жабы изменился в лучшую сторону — во всяком случае, она слышать больше не хотела о Хогвартсе в целом и Гарри Поттере в частности (чему лично я был только рад). Так что она вернулась к своей, куда более спокойной и безопасной, работе заместителя Министра и в целом отныне отличалась похвальной умеренностью в словах, поступках и решениях, что не могло не сказаться благоприятно на её отношениях с нижестоящим министерским персоналом. Правда, было одно «но»… Все в Министерстве знали, что всё, связанное с лягушками и жабами (даже произнёсённое слово или случайно попавшееся на глаза изображение) вызывало у госпожи заместителя Министра приступ неистовой ярости. Но Министерство магии — это всё-таки не зоопарк и не французский ресторан, так что пока обходилось без жертв.

В Хогвартсе бы без них точно не обошлось бы — вспомнить хоть Жабий хор профессора Флитвика или Боевого Жаба Ванюшу Невилла. Последний, кстати, как утверждал Невилл, был весьма огорчён тем обстоятельством, что не получил возможности пообщаться со столь редкого вида самкой жабы, но потом всё-таки переключил своё внимание на жабу-фамильяра одной из студенток Равенкло — радужную бразильскую самочку по имени Жануария. Впрочем, отношения у них были чисто платонические, и профессор Синистра иногда рассказывала в учительской, что часто видела Ванюшу и Жануарию по вечерам на Астрономической башне, где эта парочка восседала на парапете, созерцая своими огромными выпученными глазами закат и издавая нежное горловое кваканье.

Так что да, лучше было Амбридж вообще не соваться в Хогвартс. И она реально поумнела, если это понимала.

Поэтому Фадж совместно с Попечительским советом принял воистину Соломоново решение — профессору Макгонагалл была возвращена должность заместителя директора, и временно исполняющей обязанности стала именно она. Макгонагалл не стала отказываться, поскольку резонно беспокоилась, что в этом случае во главе Хогвартса может оказаться и кто-нибудь похуже Амбридж. Деканство она с себя сложила — тоже временно — и достаточно неожиданно отдала эту должность (тоже временно) недавно назначенной вместо Хуч молодой преподавательнице полётов бывшей охотнице «Холихедских Гарпий» Гвеног Джонс.