Гарри Поттер: возвращение ушедших (СИ)

У вежливо слушающей волчицы интересом заискрились глаза, но рассказчица этого не заметила, так как нервно вскочила со стула и продолжала говорить, глядя то на свои руки, то под ноги, и лишь изредка бросала взгляд на собеседницу. Когда она дошла до описания танца, ее лицо раскраснелось, а голос начал прерываться от волнения.

— Понимаешь, со мной такого никогда не было, — сказала Гермиона. Сильно смущаясь, присела на стул и повернулась к подруге боком, рассматривая свои ладони. — Это было какое-то колдовство. От него исходила такая уверенность, и… я вдруг почувствовала, что он подчиняет меня своей воле. Но самое удивительное — я никогда не думала, что такое может быть со мной, но мне это нравилось — нравилось подчиняться. Вдруг захотелось остаться в чьей-то власти… Это восхитительно и неловко… — она страдальчески свела брови. — Как ты думаешь, что это было? — Гермиона перевела взгляд на волчицу и увидела гневное осуждение в ее глазах.

— Что это было?! — воскликнула та. — Похоть! — Кира встала. — И тебе не стыдно об этом рассказывать? Ты замужняя женщина, а бегаешь за чужим мужчиной! — высокомерным отчитывающим тоном сказала она.

— Что?! — возмутилась Гермиона. — Ни за кем я не бегаю! Я… я люблю своего мужа! Но тебе я действительно зря рассказала. Я думала, ты адекватная, а ты… — чуть не со слезами крикнула обиженная Гермиона, — ты — дура!

Миссис Уизли в смятении выбежала из класса. Она не только была оскорблена обидными словами Киры, но и паниковала теперь при мысли о том, что волчица может кому-нибудь рассказать об их разговоре.

Киру в это время обуревали не меньшие эмоции, хотя и другого рода. Она вначале собиралась выйти вслед за Гермионой, но потом поняла, что, если сейчас кто-либо обратится к ней, она просто не сможет не выдать своего состояния. Волчица осталась в комнате и ходила от стены к стене, как в клетке.

Она разрывалась от противоречий. С одной стороны охватывала ярость при мысли о том, что кто-то покусился на ее мужчину, с другой возникало резонное возражение, что, по факту, он не ее. Оправдывала свое негодование тем, что у Гермионы есть муж — пусть в его власть и отдается! — но понимала, что кто и имеет право предъявлять претензии по данному поводу, так это Рон, но никак не она.

С другой стороны, Кира чувствовала ревность и обиду по отношению к Северусу. И это было хуже всего, потому что одновременно она понимала безосновательность, а главное бессмысленность и даже пагубность каких бы то ни было претензий. Его нельзя было обвинить в обмане ожиданий:

«Да, был поцелуй в лесу. Но сразу же извинение. Достаточно, чтобы понять, что не стоило расценивать тот случай, как влекущий какие-либо обязательства с его стороны. Нас тогда чуть не сожрали акромантулы! Это мог быть просто выплеск эмоций. А если бы ты была против, никто насильно не принуждал… и обещаний не давал» — Кира яростно убеждала себя в этом, и не только потому, что считала доводы разума объективными. Еще больше ее двигало нежелание осквернять ревностью свои чувства. Она полагала, что если дать волю собственническим притязаниям, то это однозначно разрушит сложившиеся между ней и Северусом отношения. Конечно, в идеале Кире хотелось бы стать для него любимой женщиной. Но и сейчас, чувствуя себя лишь другом, она была счастлива…

«Или нет? Пожалуй, не совсем так, — от этой мысли стало больно, — до сих пор в отношениях была надежда, которая и наполняла каждую встречу радостью. Но если Северусу понравится другая, то все иллюзии рухнут. И лучшее, что можно будет сделать — не оскорбляя его ревностью, уйти… Стоп! Иллюзии! Из-за чего впадать в отчаяние? Из-за слов Гермионы. Но она говорила только о себе. Это могли быть лишь ее иллюзии. Конечно! Это ровным счетом ничего не говорит о чувствах Северуса, — Кира чуть не рассмеялась своему озарению. — Ничего еще не рухнуло…»

Стрелки на настенных часах громко щелкнули. Кира непроизвольно посмотрела на циферблат: «Вот леший!» — ровно четыре. Она спешно вышла в коридор.

Вроде бы волчица знала, куда идти, но заблудилась и никак не могла найти нужный кабинет. Выбежала к площадке, ведущей на лестницы. Растерянно огляделась и наугад выбрала одну из них. Стоило ей стать на ступеньки, как лестница начала менять направление. Схватившись за перила, чтобы не упасть, Кира дождалась, пока движение прекратится. От площадки, на которую она вышла, шел только один коридор. Вошла и увидела идущего навстречу Северуса.

— Кира! — возмущенно, но без раздражения воскликнул он. — Опаздывать — это часть твоей натуры?

— Привет!

— Привет. Лучше поздно, чем никогда? — сказал он мягче, и Кире показалось, что подобие улыбки скользнуло по его губам.

— Я заблудилась. Извини.

— Я думал, волки хорошо ориентируются в пространстве.

— Но не тогда, когда дорога меняет направление, — пробубнила девушка и подумала: «Прости, Хогвартс!»

Они сели за стол друг напротив друга.

— Ты упражнялась, пока меня не было? — как о чем-то само собой разумеющемся спросил Снейп. Но вопрос застал Киру врасплох.