Гарвардская история (СИ)

— Но как? — почти прошептал Питер, смотря на миссис Холланд глазами, полными слез. Он столько лет думал о том, есть ли у него еще кто-то родной. Нет, он любил Тони и Пеппер, они заменили ему родителей, дали возможность стать тем, кем он был сейчас, но знать о том, что у тебя есть кровные родственники для парня было не менее важным, и вот сейчас перед ним сидит именно такой человек — его тетя.

— Это очень длинная история, Питер, — Никки сама едва держалась, чтобы не заплакать и они перешли в гостиную. Том и Харрисон сели на кофейный столик, отчего тот опасно заскрипел, а Питер сел рядом с миссис Холланд, которая не выпускала его дрожащих рук. Ее муж сел рядом с ней, обняв за плечи, — мыс твоей мамой… Марией… мы росли тут, в Лондоне. В довольно обеспеченной семье. И ее с детства тянула наука, в то время как меня — искусство. Когда она училась в Оксфорде, то познакомилась с молодым, но подающим надежды ученым, — Никки вытерла слезы и снова сжала руку Питера, а Том и Харрисон озадаченно переглянулись, кажется у Холланда сейчас поедет крыша от всех этих скелетов в шкафах, — Ричардом Паркером. Он не был плохим человеком, Питер, но он был довольно беден — сирота, и наши родители… они были против. И Мария уехала с ним в США, она оборвала с нами все контакты. Богом клянусь, я не знала, что у нее есть ребенок, — она заплакала окончательно и прижала Паркера к себе, а Том всхлипнул, уткнувшись носом в плечо друга, который похлопал его по спине, — если бы мы с Домиником знали, то мы бы забрали тебя, — прошептала женщина.

Повисла тишина, что прерывалась лишь их всхлипами, да тиканьем часов. Питеру казалось, что каждая секунда стала вечностью и что этот момент никогда не пройдет, что они навсегда застынут в этой комнате, в центре Лондона, нежно укутанного в снег. Питер не знал, что сказать и как реагировать. Бежать? А смысл, от самого себя, как говориться, не убежишь. Плакать? Его глаза итак наполнены слезами, а губы и руки дрожат от волнения. В голове все еще звучат слова, что только что произнесла Никки и они, как автоматная очередь наносят удары на хрупкое сознание Паркера. Он все это время был ни один.

От мысли, что все эти пять месяцев он жил со своим кузеном, который помог ему влиться в студенческую жизнь, который так много шутил, поднимая настроение, ему становилось тепло, даже если учесть тот факт, что они с Томом не знали о том, что они родственники. Он уже был ему, как брат.

— Все… все в порядке, — ответил Питер, шмыгнув носом, — все правда в порядке, — он понимал, что не может винить семью Тома. Они действительно могли ничего не знать.

— Люди… которые тебя воспитывают, они хорошие? — тяжело вздохнув, спросил Доминик, стараясь сохранять спокойствие, так как его сын уже во всю рыдал на плече у друга, а жена все еще прижимала к себе племянника.

— Да, они очень хорошие, сэр, — Питер никогда в жизни не подумал бы плохо о Тони и Вирджинии, так как они сделали для него очень многое и он был им за это благодарен. Они показали ему другую жизнь, так как родители жили довольно бедно и много работали, но об этом он не хотел говорить, так как это могло усилить и без того огромное чувство вины Никки.

— Я должна была… должна была поговорить с сестрой, — Питер обнял содрогающуюся в рыданиях женщину, что так была похожа на его мать, — если бы я знала…

— Главное, что он нашелся, — подал голос Томас и уставился на родителей и Питера, — главное, что сейчас он тут, с нами.

— Да, — Доминик натянуто улыбнулся и похлопал парня по плечу.

Это было так странно, ведь послезавтра сочельник, а Питер, еще будучи ребенком, когда он еще только попал к Старкам, много думал о том, что в огромном мире, среди семи с лишним миллиардов людей, сто процентов есть кто-то, одной с ним крови. Он столько раз был в этом гребаном Лондоне, он столько раз видел Тома на экране, но никогда его сердце не екало от того, что это может быть его родное. И теперь, на рождество он наконец получил тот подарок, о котором мечтал с шести лет — он нашел своих родных.

========== Часть 13. ==========

Питер никогда не думал о том, что в доме может быть на столько оживленно в обычный день, когда собирается семья, но стоило им покинуть на следующее утро комнату, как они с Харрисон попадают в целый водоворот. По дому носятся три собаки — два питбуля и спаниель, отовсюду слышны голоса, кто-то топает по лестнице, кто-то что-то напевает себе под нос.

— Доброе утро, мальчики, — Никки поочередно обнимает парней, — идем, Питер, познакомишься с братьями, — ее теплые руки обхватывают его плечи, и посмотрев на женщину, парень замечает дорожки от слез. Она много плакала и от этого ему становится не по себе, так как она плакала из-за него.