Гасильщик

– Конечно, я не поступила… Наивная дурочка, думала, войду, прочитаю монолог, стихи, спою, и они рты пооткрывают… Куда там! Все вокруг – блатные, самодовольные, один на другого глазом не глянет. А тут простушка с Украины… Стала ходить на массовки, платили там мизер, а времени уходило много. Плюнула я на свою артистическую карьеру, пошла продавать цветы. Но недолго, кавказцы замучили, каждый день одно и то же: пойдем в ресторан, хочешь, любой подарок сделаю… Липкие, мерзкие, и каждая свинья думает: раз я у него работаю, так должна спать с ним. Потом в киоске устроилась. Тоже недолго, просто забодали… Прости, что я так выражаюсь. Нахваталась… Была девочкой вежливой, умненькой, отличницей, музыкальную школу закончила по классу фортепиано… Так вот перебивалась целый год, спасибо, тетя поддерживала. Потом поступила в университет, на отделение английской филологии. Училась, делала платные переводы, потом репетиторством занималась… Два года шло все неплохо. А потом тетя умерла. У нее был диабет, затем рак… Угасла за один месяц. Через три дня после похорон приехал ее сын, правда, неродной, из Штатов. Сходил на могилу, потом говорит мне: «Светка, я продал квартиру. Делай выводы. Завтра сюда придет новый хозяин».

– Тот самый двоюродный брат? – спросил я.

– Да… Павел. Потом умер мой отец. Они с матерью были в разводе, разделили квартиру. После отца его однокомнатную квартиру во Львове занял мой родной брат со своей семьей. Там я никому не нужна была. Пошла в университетское общежитие, девчонки пристроили. Потом написала заявление, дали официальную койку. Радости-то сколько! Но недолго музыка играла. С тетей жизнь была упорядоченной, кормилась я практически за ее счет. А тут стала голодать. Репетиторство закончилось, на мои объявления никто не откликался, с переводами тоже пошли перебои…

Света судорожно вздохнула, я погладил ее волосы, она вдруг благодарно потерлась щекой о мою руку, подвинулась ко мне.

– Вот видишь, ты меня уже почти приручил, как кошку приблудную…

– И что было дальше? – спросил я, чувствуя, что Света подбирается к самым тягостным воспоминаниям своей жизни.

– Потом неожиданно на горизонте появился Павел. Он вернулся из Америки, что-то у него не ладилось, основал в Москве свою фирму. Совместное предприятие. Сам нашел меня, долго говорил, что чувствует большую вину, хочет загладить, в общем, предложил место секретарши «со знанием английского языка», с окладом в 380 долларов в месяц. Одно лишь условие: я должна была оставить университет. А я уже и сама об этом подумывала. С моими-то данными прозябать, когда вокруг такие блестящие возможности открываются. Капитализм наступил со всеми своими загнивающими прелестями!.. И я согласилась! Поначалу все шло хорошо. Щебечешь на трех языках по телефону, у меня еще знание французского, на презентации ездишь, братец парадный прикид мне выдал, правда, сразу же после выездов запирал одежду в свой шкаф. Чтоб я по ресторанам в нем не шлялась. Капиталист русского пошиба, жмот и куркуль. Потому и прогорел… Я ему всегда говорила: ты экономишь на спичках, а теряешь миллион… Павел мне целых два месяца не платил, даже сам у меня занимал. Ушла в другую фирму, потом в третью. Они же растут, как грибы. Все эти АО-однодневки фантазиями не отличались: замысловатое название, печать с фирменным знаком и секретарша в приемной с длиннющими ногами и знанием английского языка. И во всех случаях предполагался постельный вариант с доплатой. Поэтому я долго не задерживалась. Как только новый директор понимал, что со мной облом, ненавязчиво предлагал найти другое место. Так вот я и порхала…

Мы сидели в неуютной, пустынной квартире, под ярко горящей люстрой. За серыми пыльными занавесками давно угасли огни. Многоэтажка заснула, ворочаясь и причмокивая во сне. Света замолчала, потом попросила разрешения переодеться в халат. Я, конечно, разрешил, извинившись, что не предложил это раньше. Послышался шум воды, она принимала душ. «Разумеется, – подумал я, – в этом нет никаких эротических приготовлений. Люди должны мыться перед сном».

Пока она плескалась, я подошел к окну. Стояла глухая ночь, и навалившаяся тишина, черный дом напротив вдруг навеяли ощущение мистической нереальности происходящего. Только шум воды напоминал, что в чужой этой квартире находится странная гостья, которая уже измочалила мою душу, бедное мое сердце. И если я скажу ей об этом, она не поверит, скажет, прекрати, мы же серьезные люди! И ты, и я приехали покорять Москву, а не плодить детей по чужим углам… И она будет права… Неосторожно рожденное чадо лишит нас не только денег, но и дальнейших надежд… И за что ее любить? За то, что она так же одинока, а в зеленых глазах, на самом дне ее души, плескалось море тайной печали и отрешения. Пара волков, бездомные авантюристы, мечтающие не о теплом логове – о вечном движении, безустанном беге вдогонку за Судьбой…