Gastronomic Love (СИ)

— Спросить о Боге, – продолжил левиафан понимающим и, на удивление, тёплым интонацией. При чём в его голосе был лишь намёк на вопрос. Когда же Елена кивнула, он сверкнул зубами в улыбке. – Не удивляйся. Это легко понять. Все хотят узнать о Нём.

— И каков Он? – очень осторожно спросила Гилберт, по жизни старавшаяся избегать подобных вопросов. По правде сказать, до той трагической аварии, унёсшей жизни родителей она не слишком часто задумывалась о Боге. Ну а после… все её размышления, в основном, сводились к поиску ответов на вопрос – почему Он допустил, чтобы с их семьёй случилось подобное несчастье? Что такого ужасного они сделали чтобы заслужить это? Почему любящий и милосердный Господь отнял у них с Джереми маму с папой? Найти ответы ей, конечно же, не удалось, и девушка, грешным делом, начала подозревать, что Всевышний бесчувственен и жесток. Тогда она пыталась гнать от себя подобные мысли, но сейчас, столкнувшись с левиафанами, начала подозревать, что была права. Он мог не допустить появления этих тварей в мире, но как всегда решил не вмешиваться. А значит… Ему было плевать на своё Творение.

«Богу плевать на тебя, Елена» – вспомнившиеся слова Дика заставили девушку содрогнуться, ведь она только что, мысленно согласилась с левиафаном. Фактически – признала правоту ужасного чудовища в столь важном для многих, религиозном вопросе.

— Непостижимый. Нейтральный. Доброжелательный, – безо всяких эмоций перечислил несколько эпитетов Дик, глядя на неё мёртвыми, чёрными глазами, которые слишком многое повидали за всю бесконечную жизнь. – И настаивает на том, чтобы мы жертвовали чем-то ради других и так называемого «общего блага». Ха! Думаю, ты бы ему понравилась, моя маленькая мученица.

Закончив монолог, левиафан неожиданно подался вперёд и снова принялся обнюхивать её волосы. Совсем как тогда, в спальне.

— А может, в этом всё и дело? – предположил он, глядя на неё с пугающей заинтересованностью. – Может всё дело в том, что Он как-то коснулся тебя? Отсюда и твоя Искра? Да, это бы многое объяснило, малышка Елена. Очень многое, если вообще не всё.

— Ты меня пугаешь, – пожаловалась девушка, от страха напрочь забыв о том, что имеет дело с лишённым сочувствия существом.

— Очень хорошо, Елена. Я хочу, чтобы ты была напуганной, – удовлетворённо улыбнулся Дик, и, в очередной раз продемонстрировав ей свою тёмную натуру, вернулся обратно на своё место. – Но на самом деле ты хотела сказать вовсе не это.

— Вот как? – Гилберт недовольно прищурилась, на мгновение забыв даже о своём обещании не злить Дика и не провоцировать его. Уверенность, с которой он заявлял о том, что знает о её намерениях раздражала, и девушке пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы сдержаться, ограничившись коротким и максимально нейтральным: – И что же я, на самом деле хотела сказать?

— Ты хотела спросить – что это значит? И я отвечу тебя – твоя Искра не такая, как у других людей, – Дик просто не мог не говорить загадками. Отвечая на один вопрос, он своими слова порождал два новых, а ей приходилось играть в его дурацкую игру.

— Не такая, как все? – переспросила она и,чтобы поощрить левиафана и разговорить его, картинно приподняла тонкую бровь.

В отличие от большинства сверстниц Елена никогда не хотела быть «не такой, как все» и напротив, всеми силами старалась соответствовать тем ожиданиям, которые предъявляло к ней общество. Избегала неприятностей, прилежно училась, занималась черлидингом, да и вообще демонстрировать только те качества, которые окружающие желали видеть в ней. И даже смерть родителей, сильно ударившая по ней, не смогла заставить девушку полностью отказаться от привычной модели поведения. И пусть она стала менее общительной и жизнерадостной, чем прежде и забросила тренировки, она всё равно старалась не отрываться от основной массы. Оставаться в людском потоке. И ей не нравилось когда её называли «не такой, как все». Особенно хищники вроде Романа.

Поэтому Гилберт чуть не взвыла от тоски и бессилия, когда он завёл уже давно опостылевшую тираду о её исключительности:

— Ты особенная, Елена. То есть не только ты, конечно. Брюс Принстон, Паганини, Чарли Брэдбери – такие люди незаменимы. Остальные – нет. Те, в ком нет Искры, ни на что не годны. Разве что на обед. Но тебе нечего боятся. У тебя всегда это было Искра. Божий Дар. То, что мы, левиафаны, не можем воссоздать. Я почувствовал это с того момента, как впервые увидел тебя. Ты меня заинтриговала. Я сразу понял, что ты исключительный человек, Елена, но никак не мог разобрать – чем именно ты отличаешься от остальных? Что делает тебя особенной. Поэтому я поклялся, что не избавлюсь от тебя до тех пор, пока не разберусь – в чём дело?

Последнюю фразу Дик явно произнёс специально, чтобы пощекотать ей нервы. Напомнить – кто в доме хозяин, но Елена проигнорировала плохо спрятанную угрозу, поскольку она была пустой. Левиафан сам только что признал, что ничего ей не сделает.