Гатчинский коршун

— Неужели вы еще не в курсе? Так называется наша совместная с Германией и Японией безналичная денежная единица. Вот, покажите вашим экономистам… Вам на каком языке? Ах, лучше на русском? Возьмите.

Я протянул ему свежий экземпляр Машиного рекламного буклета «Что такое бабло». Вкратце она мне объяснила, что при международной торговле эмитент всегда получает больше выгоды, чем неэмитент, в силу чего привлечение последних весьма приветствуется.

Предок Саддама взял бумагу и вернулся к животрепещущему:

— Господин канцлер, вы еще не ознакомили меня с вашим мнением относительно Стамбула.

— Я думал, это и так ясно, но раз уж зашла речь — пожалуйста. Красивый город, особенно сверху. На местности выделяется хорошо, застройка правильная, опять же большой, при всем желании не промахнешься…

Вообще-то Гоша, вроде как в шутку, уже намекал насчет чего-то там прибить к воротам и присобачить крест к какой-то всемирно известной церкви. Но я был резко против.

«Там два миллиона населения! — пояснил я тогда свою мысль императору. — Из них, как минимум, полтора — профессиональные паразиты. И у большинства из них весьма неслабые запросы… Думаешь, отчего турки в такой финансовой заднице? А ты попробуй такую ораву прокормить, сразу на халве разоришься. Так что Стамбул если и брать, то только в виде угольев пополам со щебнем. И на фига нам такое счастье?»

— …Поэтому Россия готова помочь Турции в обороне этого прекрасного города от нападения сверху, — продолжил я беседу с посланником повелителя правоверных. — На сам же статус города и даже на малейшее участие в управлении им мы совершенно не претендуем. Наши конкретные предложения вот. — Я развернул карту. — Все батареи береговой обороны усиливаются современными орудиями и прочей техникой. Имеющиеся там пушки мы готовы выкупить по очень выгодной цене — то есть оплатим металл полностью, не требуя денег за руководство демонтажом и перевозкой. Гарнизоны продолжают службу, но при этом подчиняются общему распорядку и блюдут, как это положено в приличной армии, железную дисциплину.

«День их наши унтеры погоняют, как своих салаг, — подумал я, — и максимум к следующему вечеру последний янычар из гарнизона будет не ближе двадцати километров, бегать они могут быстро».

— Ну и наконец, — добавил я, — мне почему-то кажется, что Турция получает недостаточно денег от владения такой замечательной вещью, как Босфор. И Россия может помочь ей в этом деле всего за какой-то небольшой процент, не больше шестидесяти, причем исчислять его готова от превышения грядущих доходов над существующими.

— Это как? — заинтересовался турок.

— Ну, способов много, и специалистов у нас тоже хватает. Например, можно попытаться фарватер углубить и расширить, а то на подводных лодках по нему плавать — сплошное мучение. Перегородить пролив землечерпалками и объяснять желающим попасть из одного моря в другое, что Турция страна бедная, поэтому копать будут долго, но помощь не отвергается. Недовольных — к нам. Это я так, навскидку, наверняка что-нибудь и получше придумать можно. Да, и вот еще вам повод для размышления…

То, что мы вам предлагаем, то есть долгосрочное партнерство, оно ведь наверняка имеет глубокие исторические корни. Вы не в курсе? Так просто историкам платить надо больше, они вам и не такое докажут. И значит, наш договор вполне может возникнуть не на пустом месте, а как продолжение такого-то от тысяча семьсот… нет, пожалуй, все-таки восемьсот какого-то года. То есть границы мы будем рассматривать по состоянию на тот момент — ну не везде, разумеется, а в некоторых наиболее вопиющих местах типа Египта.

ГЛАВА 25

Двадцатого мая 1906 года ИВВФ понес последнюю в черногорской войне потерю: при перелете к месту постоянного базирования разбился выдающийся чукотский пилот капитан Худайбердыев. А через день к канцлеру зашел попрощаться перед отъездом на родину полковник Иочиро Токигава. В честь этого события канцлер устроил торжественный ужин — то есть не стал потчевать гостя тем, что обычно ел сам, а напряг своих поваров по части японского меню. Правда, на всякий случай велел держать наготове пельмени.

Мы выпили саке (гость из чашки, хозяин из стакана), после чего я попытался закусить какой-то дрянью наподобие сырой рыбы, но не преуспел. Так что пришлось извиниться перед полковником — мол, мой гайдзинский организм не дозрел до пищи истинных самураев — и распорядиться принести дополнительно пельменей, водки с огурчиками и пива на десерт.

В качестве подарка на дорогу я показал полковнику акт о списании по причине разбития вдребезги истребителя «ишак» под заводским номером четыре и вручил документы на провоз в Дальний трех ящиков с приобретенными им в Питере «мебелью» и «посудой» (отдельно фюзеляж, мотор и крылья). Правда, рацию мы сняли, тут уж ничего не поделаешь — мне даже пришлось извиниться, — зато пушки оставили!

Токигава поделился со мной своим мнением по поводу работы авиации против флота.