Гатчинский коршун

— Это вы наткнулись на иллюстрацию того, что русский народ владеет философией чуть ли не с рождения, — пояснил я, — и ваш первый пример — это результат осмысления им закона отрицания отрицания, а второй — перехода количественных изменений в качественные. В общем, если вы попытаетесь это понять, приготовьтесь потратить несколько лет жизни. Лучше, по-моему, просто запомнить.

Полковник ушел, я выключил запись и попытался по свежим следам определить, как прошла беседа. Вроде ничего, то, что милейший Иочиро является специалистом не только в области авиации, мы подозревали и раньше… А как он насчет оборудования для шести с половиной миллиметров встрепенулся! О чем это говорит? Да о том, что снятие этого калибра с вооружения прошло у них отнюдь не единогласно, и вовсе не факт, что аргументы выдвигались только технические. У нас тоже такое было, как раз пару дней назад прошло совещание…

Мосин, Федоров и начальник ружейного полигона Ораниенбаумской стрелковой школы Филатов сошлись чуть ли не насмерть — во всяком случае, окончательное решение пришлось принимать мне. Предмет совещания состоял в том, что на текущий момент в России наблюдался явный перебор с числом калибров стрелкового оружия.

Имелась мосинская винтовка — 7,62 и такой же пулемет образца 1902 года. Автоматы и пистолеты были калибра 7,63. Пулемет 1905 года, который уже можно было назвать единым, имел калибр 7,92. А опытные экземпляры калашеобразного самозарядного карабина были сделаны сразу — 6,5; 7,62 и 7,92, причем все под длину гильзы 39. Наконец, имелся револьвер системы «Наган» и патроны к нему, больше ни к чему другому не подходящие.

С наганом я столкнулся еще в Артуре и с тех пор имел твердое убеждение: это оружие для населения и, может быть, полиции, но никак не для армии. Хреновина — даже у самовзводного варианта для второго выстрела надо нажимать на спусковой со всей дури или два раза — нет уж, увольте!

Ругань шла полдня, и к единому мнению господа совещающиеся так и не пришли. Уже через пару часов я потерял нить беседы, которая вертелась в основном вокруг экономики: из обрезков чего и на каком оборудовании что лучше производить. Японский пример тоже поминали — как аргумент энтузиасту калибра 6,5 Федорову, мол, по результатам войны япы от него отказались. А мне, честно говоря, понравился федоровский подход. Изобретатель исходил из того, что пуля для оружия пехоты должна не только долететь до противника и проделать в нем дырку, но перед этим и пробить то, за чем он прячется — если это возможно, конечно. С этой точки зрения крупный калибр предпочтительнее. Но надо учитывать и уровень подготовки стрелка. Исходя из среднего, лучше выбирать калибр помельче, потому как траектория получается настильнее. Наконец, технологию тоже забывать нельзя. Сейчас на нашем оружейном заводе пытались внедрить нарезку ствола за один проход, а не многократным строганием. До внедрения дело еще не дошло, но было ясно, что на меньшем калибре этот процесс пойдет проще.

Федоров сделал сразу четыре карабина, то есть кроме 6,5; 7,62 и 7,92 он подготовил еще и 5,5. Сразу выяснилось, что в смысле пробивания предварительного препятствия последний много хуже остальных — даже расположенный на полпути до мишени лист фанеры заставлял пулю отклоняться от траектории вплоть до кувыркания.

«Да, — подумал я, — у американцев во Вьетнаме были похожие проблемы».

Остальные три калибра показали близкие результаты на препятствиях от тонкой фанеры до трехдюймовой доски.

А потом Федоров набрал мальчишек-подсобников с завода и предложил им научиться стрелять из этих карабинов. Результаты с калибрами 5,5 и 6,5 отличались примерно в пределах ошибки эксперимента, а что касается крупных калибров, то они были заметно хуже. И теперь изобретатель напористо защищал шесть с половиной миллиметров.

— Значит, так, — я слегка прихлопнул ладонью по столу, — одно уже понятно. А именно: надежды, что мне тут выработают со всех сторон оптимальное решение, я его подмахну и дальше все само собой пойдет замечательно, оказались идеализмом. Так что дискуссию я в административным порядке прекращаю, пока вы тут в бороды друг другу не вцепились, и принимаю волевое решение — возможно, самодурское, но лучше такое, чем никакого вовсе. Итак, основным патроном на ближайший обозримый период становится семь девяносто два, маузер. По мере перехода производства боеприпасов на этот патрон все большая часть ваших, Сергей Иванович, — я взглянул на Мосина, — винтовок будет выпускаться под него.