Гаттак

— Ротация кадров — дело обычное, — согласился Форр, — но такие решения принимаются либо самим Бором, либо Советом Высших Клириков Родины. В любом случае, перевод контролируется на высшем уровне, даже если служителя назначают в самую маленькую из всех церквей Родины.

— А в случае служителя Леонида было не так? — догадалась Корра.

— Да. Мы сделали запрос в Совет Высших Клириков, и выяснилось, что никто не знает об этом переводе. Информация о назначении Леонида в церковь на Сорокалетней улице появилась в главном компьютере Совета Высших, словно из воздуха. И была она заверена электронной подписью одного из Высших.

Ни Гаттак, ни Корра не смели даже подумать о том, что взлом серверов Совета Высших возможен. Эта информация, изложенная куратором вполне спокойным тоном, прозвучала в кабинете, как гром среди ясного неба. Даже теоретическая возможность взлома компьютеров Родины была бы катастрофой, а свершившийся факт этого вопиющего святотатства был сродни объявлению Родине войны. Но кто мог пойти на это? Неужели отсталые в техническом плане повстанцы обладали такими возможностями? Да быть такого не может!

— Вижу, вы правильно оценили степень угрозы, — прокомментировал повисшую в кабинете тишину куратор Форр. — Думаю, теперь настало время обсудить ваш план, Гаттак. Как вы намерены искать организатора и идейного вдохновителя повстанцев?

Глава 9 Фаэттон

Суть своего плана Гаттак изложил довольно быстро. Поскольку как разведчика его готовили к внедрению в стан противника, то именно этим Гаттак и планировал заняться. Чтобы найти неуловимого руководителя повстанцев, нужно внедриться к этим повстанцам, сообщил Гаттак куратору, чем не сильно того удивил: практически все выпускники разведшколы занимались тем же. Однако дальнейшие размышления Гаттака заставили куратора Форра занервничать. Курсант Гаттак сообщил ему, что необходимо втереться к повстанцам в доверие, стать их частью, понять их, изучить всю их суть изнутри — только так можно отследить всю цепочку приказов от исполнителя к заказчику. Да, Гаттак понимал, что для этого ему потребуется время. Понимал, что на этот план может уйти вся его жизнь, но иного выхода он не видел.

— И на что ты готов ради достижения своей цели? — скептически поинтересовался куратор Форр.

— На все.

Форр встал и, хмурясь, прошелся по кабинету. Несколько раз он бросал взгляд на Гаттака и Корру. Наконец он сел обратно, наклонился над столом и, понизив голос до хрипа, спросил:

— Ты же понимаешь, что в ряды повстанцев попадают не за красивые глазки?

— Да, куратор.

— Даже если вам и удастся внедриться, вас будут проверять. Жестко, цинично, иногда даже жестоко и кроваво! Вас будут не просто проверять, вас повяжут с ними кровью. Готов ли ты на это?

— Готов ли я нарушать закон ради выполнения возложенной на меня Бором миссии? — перефразировал слова куратора Гаттак и тут же ответил сам. — Да, куратор. Я готов на это. Потребуется убить высшего — я убью. Потребуется взорвать здание или завод — я сделаю это. Я должен сделать для них столько, чтобы заслужить их доверие. Только так можно внедриться в их руководство. До прибытия демонов еще четыре с половиной года — вполне достаточный срок, чтобы проявить себя среди заговорщиков и возглавить их. Чем выше я буду подниматься в их иерархии, тем ближе окажусь к тем, кто всем заправляет.

Форр молчал, так и не изменив своего положения за столом. Он замер, наклонившись к Гаттаку, и не сводил с парня глаз. Корра же сидела, раскрыв рот. До этого момента она и не подозревала, во что именно ввязывается. То, о чем говорил Гаттак, противоречило здравому смыслу. Их готовили воевать. Их учили убивать. Их тренировали делать диверсии. Но никто и никогда не говорил, что все эти навыки им придется применять против своих же. Гаттак был лучшим на курсе, все знали это. И сейчас самый подготовленный диверсант во всей Родине заявляет, что планирует применить все свои навыки против самой же Родины. И все это ради того, чтобы добраться до главаря повстанцев по имени Мечников? Это звучало, как бред сумасшедшего. Корра смотрела на куратора и понимала, что в его голове вертелись те же мысли.

Наконец оцепенение куратора прошло, и он грузно откинулся в своем кресле. Шумно выдохнув, Форр покачал головой.

— Я не могу дать тебе таких полномочий, Гаттак.

— Вы и не должны, куратор. На то есть воля Великого Бора.

— Что? О чем ты?

Гаттак даже не моргнул.