Гаттак

Ситуация вышла из-под контроля, Форр понимал это. Поверить в слова Гаттака он не мог, как не мог и подвергнуть их сомнению. Что, если он говорит правду и Бор действительно снизошел до него? Тем более что однажды такое уже случалось с этим курсантом. Проверить слова разведчика не мог никто из руководства СОЗ, только разве что… В глазах куратора Форра вспыхнула робкая надежда. Кажется, он понял, как следует поступить. Он резко встал из-за стола и, бросив Гаттаку и Корре короткое «останьтесь здесь», стремительно вышел из кабинета. Щелкнули замки. Молодые люди переглянулись. Девушка смотрела на сокурсника с нескрываемым ужасом в глазах. Она не могла поверить в то, что сейчас от него услышала. Этот безумец только что наговорил на статью. Сейчас Форр приведет охрану или черных клириков, и Гаттака уведут. А вместе с ним и ее. Она все слышала. Она все знает. Она уже носитель запрещенной информации. Но более всего Корру поражало спокойствие Гаттака. Этот молодой парень сидел сейчас рядом с ней и просто улыбался. Он был спокоен. У него не участилось дыхание, глаза не выражали страха, пальцы не бегали в тревоге по столу, рук он не заламывал, ногой не стучал. Гаттак сидел так, словно был высечен из камня. Ни единый мускул на его умиротворенном лице не дрогнул. Понимает ли этот несчастный, что подвел и себя, и ее под расстрельную статью? Осознает ли, что только что признался в том, что планирует совершать самые тяжкие преступления против Родины, против самого Бора? Кто вообще поверит в то, что Бор говорил с ним? Он не клирик, он простой высший. Функционер, выращенный с одной целью — служение на благо Родины.

Мысли Корры прервал куратор. Он вошел в кабинет так же стремительно, как и покинул его.

— Я не вправе решать подобные вопросы, Гаттак, — сходу сказал Форр. — И прежде чем ты затянешь свою песню о вмешательстве высших сил, хочу предупредить: ты сейчас идешь по лезвию бритвы. Идешь сам и тянешь за собой Корру и меня. Будь на то воля Великого Бора, и мы бы удостоились аудиенции с ним. Я не могу дать тебе в руки карт-бланш такого порядка. Но знаю того, кто может. Вот.

Он протянул Гаттаку записку с адресом.

— Вам обоим необходимо наведаться по этому адресу и побеседовать с генеральным клириком Фаэттоном.

— Но…

— Никаких «но», — сухо ответил Форр, — это приказ. И да, я знаю, что иду с тобой по краю. Понимаю, что, не доверяя твоим словам, ставлю под сомнение и учение Бора. Но я разведчик. Я давал присягу. И мое назначение на эту должность также продиктовано волей Бора. Так что нет, я не боюсь его кары. Я делаю все, что в моих силах, чтобы не выпустить в свет такого монстра, как ты. Разговор окончен. Идите, вас уже ждут.

Корра плелась за новоиспеченным мужем по холодным улицам Борограда. Их сопровождал конвой из черных клириков, которых, по всей видимости, прислал сам Фаэттон. Она уже мысленно попрощалась с этим светом. В ее душе не было места даже толике надежды на спасение. Она стала свидетельницей вопиющего святотатства. Она была с Гаттаком наедине, ночевала в его комнате, они вместе исповедовались. Никто не поверит, что этот сумасшедший, вышедший из-под контроля разведчик не оказал на ее психику никакого влияния. А в том, что этот спокойный и уверенный в себе разведчик сошел с ума, девушка не сомневалась. Судя по всему, он искренне верил в то, что Бор говорил с ним лично. Гаттак сейчас излучал такую уверенность, такую решительность и непоколебимость в своих убеждениях, что было очевидно — человек с нормальной психикой не смог бы так обманывать и обманываться сам. Он точно тронулся рассудком.

Они прошли пару кварталов и свернули к набережной, где располагался главный храм Борограда — большое современное здание, ничем, впрочем, храм не напоминавшее. В отличие от тысяч других храмов, это высокое и неприметное серое здание служило штаб-квартирой черного клириктората. В народе это здание так и окрестили — серый дом. Обычным прихожанам доступ сюда был заказан. Откровенно говоря, никто сюда и не стремился попасть. Все знали: если пред тобой распахнулись двери главного храма Бора, обратной дороги уже не будет.

Именно с этой мыслью Корра и заходила вслед за Гаттаком в небольшую дверь с торца: они отсюда больше не выйдут.

Конвой сменили служащие собственной безопасности ЧК (черного клириктората). Разведчиков обыскали, велели оставить верхнюю одежду в небольшом помещении и провели сетью длинных коридоров на нижний ярус здания. Тут не было ни окон, ни картин, ни какого-либо декора. Все двери были стальными, с маленькими смотровыми окошками и запирались снаружи мощными засовами. Никаких электронных замков.

«Изоляторы», — догадалась Корра и уже приготовилась занять один из них. Но, к ее удивлению, страшный коридор они миновали, никого не заперли. За следующей массивной дверью был лифтовый холл. Большой грузовой лифт спустил «гостей» еще на несколько ярусов под землю, там Гаттака и Корру передали другим охранникам, а те уже привели ребят в странное помещение, больше напоминавшее приемную какого-нибудь чиновника средней руки.