Гаттак

— Что, никто не осмелится? — удивился Гаттак.

Одна маленькая девчушка, явно из младших, робко подняла руку.

— Вы можете взять мою тарелку, высший, — сказала она и тут же получила тычок в бок от соседа, мальчишки постарше.

— Не хочешь, мне отдай! — шикнул ей паренек и сразу же потянулся к ее тарелке. Девочка прикрыла свою тарелку руками и подняла робкий взгляд на Гаттака. Тот медленно подошел к ребенку, взял ее холодную тарелку и, как ни в чем не бывало, пошел к себе за стол. Усевшись, Гаттак без тени брезгливости отведал холодной липкой каши с противными кусками чего-то волокнистого. Медленно прожевав пресную еду и с трудом подавив рвотный рефлекс, он проглотил порцию. Затем, подумав с минуту, взял свою пустую тарелку, щедро накидал туда мяса, картошки, сдобрил все хрустящей квашеной капустой и отнес тарелку девочке.

— Предлагаю обмен.

Малышка растеряно глядела на Гаттака, не веря своему счастью. Судя по всему, дети в этой богадельне голодали месяцами. Детская рука робко потянулась к тарелке и подтащила ее к себе, другие же дети завистливо глядели на нее и облизывались. Кашу уже никто не ел.

— Ну! — Гаттак обратился к остальным учителям. — Неужели вы все это съедите? Ну же, давайте проведем эксперимент, узнаем, чем питаются наши дети. Директор, вы не подадите пример?

Боров был вне себя от ярости. Он не понимал, что задумал этот новичок. Более того, он не понимал, по какому такому праву Гаттак ведет себя столь нагло. Это что, проверка из центра? Но почему его в таком случае не предупредили? Скрипнув зубами, директор набросал в свою тарелку какой попало еды и отпихнул ее от себя.

— Превосходно, — сказал Гаттак, подходя к преподавательскому столу и забирая тарелку Борова. — Дети, кто желает поменяться с господином директором своим хлебом насущным?

Никто не осмелился. Гаттак видел, что отведать преподавательской еды были готовы многие, но это была тарелка самого Борова.

— Ну же! — подбодрил ребят Гаттак. — Директор сам протянул тарелку, неужели никто из вас не хочет есть?

Молчание. Видимо, авторитет директора в школе был непререкаем, и Гаттак догадывался, что заработал его Боров отнюдь не искусным преподаванием.

— Тогда я сам, — сказал Гаттак и вытянул из рук ближайшего к себе ребенка его кашу. Вместо нее он поставил на стол директорскую тарелку. Недоеденную же кашу он отнес Борову и поставил перед ним.

— Ешьте, господин директор.

— Что вы себе позволяете…

— Жри то, что я тебе дал! — рявкнул на директора Гаттак, чем повысил градус напряжения ситуации до предела. Затем уже более спокойно сказал. — Я учился в столице нашей Родины, и Великий Бор завещал мне и другим преподавателям следующее: дети — это наше будущее. Дети, которых сегодня мы обделим заботой и любовью, через годы выплеснут свою злобу на нас самих.

Он презрительно оглядел преподавательский состав и продолжил:

— Вы все должны понимать своих учеников. Жить их проблемами, жить их заботами, чувствовать их. Кто осмелится сказать, что я не прав? Кто посмеет еще сильнее расширить эту пропасть между низшими и высшими — пропасть, которую мы сами создали?

— Великий Бор завещал нам властвовать над низшими, — спокойно сказал один из преподавателей, тот, что сидел по правую руку от Марши Фарр.

Молодая же учительница вид имела крайне изумленный. Нет, не такого учителя истории она ожидала увидеть у себя в школе. Что ж, это выступление Гаттак готовил только для нее и, судя по всему, оно удалось. В ее глазах он теперь не типичный высший — он за права низших, он кормит детей, он видит несправедливость.

Все свои шаги и действия Гаттак просчитал заранее, и директорского гнева он определенно не боялся. Кто такой, по сути, директор школы? Ставленник, наемный работник, ни больше, ни меньше. Такой же, в сущности, как и сам Гаттак. Да, на его стороне связи в поселке, возможно, даже личные связи с клирикторатом. Но разве личные связи могут идти вразрез с постулатами, которые проповедует Бор? Гаттак так не думал, он все просчитал. Не побежит директор жаловаться. Ему звонил лично клирик-просветитель из Борограда (спасибо за это куратору Фарру). Позвонил, приказал, а директор поднял свой толстый зад и вприпрыжку побежал исполнять волю столичного чиновника. Гаттак знал, как будет вести себя с этим боровом уже через пять минут после знакомства с ним.

— Властвовать! — воскликнул Гаттак. — Именно властвовать, но не унижать! Ваше имя, преподаватель.

— Марселл, коллега, преподаватель географии.

— Рад знакомству, Марселл, — Гаттак чуть издевательски поклонился учителю. — Не соизволите ли вы попробовать пищу, которую ваши подопечные вкушают здесь ежедневно?