Гавайи: Миссионеры

– Внушительный корабль, – заметила Иеруша, обращаясь к кому-то из женщин. – Наверное, на нем и морской болезни не почувствуешь, – с надеждой в голосе добавила она.

– Это не миссионерский корабль, – поправил её преподобный Торн. – Ваш стоит вон там, впереди.

– О, нет, только не этот! – в ужасе выдохнула одна из женщин, завидев приземистое неуклюжее суденышко, которым и оказался бриг[1] под названием "Фетида". Казалось, он годится разве что для прогулок по реке.

– Неужели мы поплывем на нем? – спросил у Уиппла потрясенный Эбнер.

– На нем ясно написано "Фетида", – разумно заявил тот.

Наверное, "Фетида" была одним из самых маленьких кораблей, способных обогнуть Мыс Горн на самой дальней оконечности Южной Америки. Судно имело в длину семьдесят девять футов, в ширину – двадцать четыре и в нагруженном состоянии оседало в воду всего на двенадцать футов. После более пристального изучения "Фетиды" с причала Иеруша вынуждена была признаться Аманде Уиппл:

– Мне кажется, этот корабль затонет после того, как на его борт взойдут двадцать два миссионера.

– Вы можете свободно передвигаться по "Фетиде" и изучать её, сколько угодно, – раздался резкий мужской голос, и миссионеры впервые увидели капитана Джандерса, сорокалетнего грубоватого моряка с бородкой песочного цвета, обрамлявшей его чисто выбритое лицо от уха до уха. Из-за этого капитан напоминал румяного мальчугана, высунувшего рожицу из живой изгороди.

Проводя миссионеров на корабль, преподобный Торн официально представлял каждую пару капитану, объясняя при этом:

– Капитану, конечно же, велено заботиться о вас во время столь долгого и утомительного путешествия, но не забывайте, что главная его задача управление кораблем.

– Благодарю вас, преподобный, – прорычал капитан Джандерс. – Иногда народ не понимает, что бриг в океане – это совсем не то, что ферма в Массачусетсе. – С этими слова ми он подвел миссионеров к открытому люку, и там, глубоко внизу, в недрах судна молодым людям стали видны их коробки, бочки и связки книг. – Запомните, что все, что находится там, становится недосягаемым для вас до тех пор, пока мы не прибудем на Гавайи. Вы уже не коснетесь этих вещей, пока корабль не достигнет своей конечной цели. Поэтому даже не просите меня ни о чем. Вы будете пользоваться только тем имуществом, которое будет храниться у вас в каютах.

– Простите, капитан, – вмешался молодой Уиппл. – Вы произнесли название островов как "Гавайи", а мы все упорно говорим "Оухайхи". Какое из двух названий правильное?

Капитан Джандерс застыл на месте, внимательно оглядел Уиппла и пробурчал:

– Мне нравятся люди, которые пытаются докопаться до истины. Правильно надо говорить "Гавайи". Га-вай-и. С ударением на втором слоге.

– А вы сами бывали на Гавайях? – поинтересовался Уиппл, стараясь правильно выговорить слово, не забывая об ударении.

– Вы быстро схватываете, молодой человек, – так же угрюмо бросил капитан. – Разумеется, мне приходилось бывать на Гавайях.

– На что они похожи?

– На этот раз капитан задумался надолго.

– Миссионеры там бы не помешали. Теперь посмотрите вон на тот люк на корме. Через него вы будете выходить из своих кают и возвращаться в них. Сказав это, он провел двадцать два пассажира вниз по темному, крутому и очень уз кому трапу. При этом каждая женщина успела подумать про себя: "Если будет качка, я ни за что не сумею подняться или спуститься по этой лесенке".

Однако никто из молодых людей не был подготовлен к тому, что им предстояло увидеть сейчас. Капитан Джандерс показал им мрачное грязное помещение между палубами длиной футов в двадцать – вдоль него вряд ли могли улечься четверо взрослых мужчин – и шириной в пятнадцать футов. Причем большая часть помещения была занята грубым столом в форме полукруга, через центр которого проходила грот-мачта брига.

– Вот здесь вы и будете жить, – объяснил капитан Джандерс. – Правда, сейчас здесь темновато, но когда нас застанет сильный шторм, который порвет паруса, мы позаимствуем ткань с иллюминаторов, которая пока что выполняет роль занавесок, и вам станет гораздо светлее.

Миссионеры в недоумении уставились на это крохотное помещение, а Иеруша подумала: "Интересно, как же сумеют здесь общаться и принимать пищу двадцать два человека в течение шести месяцев?" Но самое главное ждало их впереди. Неожиданно капитан Джандерс отодвинул в сторону парусиновую занавеску, и молодым людям открылась "спальная половина" их будущего жилища.

– Вот одна из кают, – объявил Джандерс. Столпившиеся миссионеры начали просовывать головы в образовавшуюся щель, чтобы полюбоваться на отгороженную спальню, спроектированную, очевидно, под карликов. Пол здесь имел следующие точные размеры: пять футов десять дюймов в длину и пять футов один дюйм в ширину. Иллюминаторы отсутствовали, следовательно, ни о какой вентиляции говорить не приходилось. Сторона, противоположная занавеске, представляла собой левый борт корабля. На ней размещались две встроенные койки шириной в двадцать семь дюймов каждая, одна над другой. На одной из боковых сторон комнатенки тоже имелись две койки.