Гавайская рубашка

Заметив, что большинство не очень внимательно слушает, а Андрей с Семёном вообще смеялись сами по себе, Рома резко сменил темп.

Я иду по городу в гавайской рубашке

Я иду по городу в гавайской рубашке

Я поздравил подругу – у неё день Рождения

На улице разные слои населения.

Я иду по городу в гавайской рубашке…

Все зашевелились и даже заокали когда Рома начал «Гавайскую рубашку». Девушки активно трясли маракасами, а Влад играл рок-н-рольное соло. Настроение компании изрядно поднялось.

XXV

Посиделка в полном составе продолжалась до часу ночи. Потом Марина вызвала такси – ей нужно было домой. Естественно с ней поехал Влад, чтобы как подобает настоящему джентльмену её проводить. Андрей предложил Владу вернуться, после того как проводит, но тот ответил отрицательно: «Завтра понедельник…» На одном такси с Владом и Мариной уехала Ирина, а вот две подружки Лена и Настя отправились к одной из них на следующей машине. Таким образом, проводив всех, осталось только четыре человека из девяти.

Андрей закрыл дверь за девчатами, что уходили последними и вместе с Семёном и Ромой пошли в зал.

– Пойдёмте полабаем ещё что ли, – сказал Рома входя в зал.

– А соседи? – спросил идущий за ним Семён.

– Да пох на соседей! Сами шумят ночами, – подытожил заходящий последним Андрей.

– Ну мы тихо всё равно, а то по закону шуметь то нельзя после одиннадцати, повяжут ещё, – он взял гитару и сел на диван.

– Ты погоди играть. Давай сначала стол уберём, потом сядем нормально, – Андрей взял грязные тарелки и ушёл вместе с ними.

– Только пиво и сок давай оставим, – ставя на пол бутылки и пачку сока сказал Семён.

Отнеся посуду на кухню, друзья собрали стол.

– Может, давай сразу помоем? – спросил про посуду Андрея Рома.

– Я утром сам помою, ответил Андрей.

– Смотри, как знаешь… – Рома сел на пол облокотившись спиной на кресло и начал играть мотив той песни, что пел перед «Рубашкой». Семён налил ананасовый сок в стакан и поставил его рядом с Ромой, а сам с кружкой пива лёг на ковёр напротив него. Андрей то же был с пивом; он сидел между ребятами облокотившись на диван. Все молчали.

– Ребята, вы боитесь чего-нибудь? – глядя в пол спросил Рома.

– Мне насекомые не нравятся, – ответил Семён.

– А мне вообще пох! – заявил Андрей. Они вдвоём посмеялись, а Рома удержался на серьёзной теме, но улыбнулся.

– Да я серьезно, ребята. Я просто понял, что для меня лично самое страшное, это когда та которую ты любишь, отрекается от любви.

– Ну не скажи, – возразил Андрей. – Это ты только сейчас так думаешь, потому что не так давно обжёгся. Это пройдёт со временем, и ты это прекрасно знаешь.

– Да, знаю.

– А вот смерть разве не страшна? А если не дай Бог умрёт твой близкий человек, например?

– Бог даёт отрезок времени, который называется жизнь. И мы идём к неизбежному концу этого отрезка. Так вот как мы придём и с чем, меня волнует больше.

– Хорошо. То есть, если кто-то умирает из близких людей, ты вот так вот философски на это смотришь.

– Я не бесчувственный. Я тоже плачу, расстраиваюсь, переживаю, мне больно в душе, но это неизбежность. Это по любому будет со всеми, и для кого-то страшнее жить, чем умереть. Вот я и хочу побольше оставить доброго после себя, ведь я не лучше всех, и я тоже умру, когда Бог сочтёт нужным…

– Ты не лучше всех, но ты лучше многих, – перебил его Семён.

– Спасибо, дружище, – удивлённо ответил Рома. – Чётко сказал.

– Это ещё что, – продолжал Семён. – Я тут сериал один недавно смотрел, там героиня в коме лежала. Вы представьте, человек вдруг засыпает после столкновения со столбом года на три, просыпается, и вроде бы ничего и не было. Как будто уснул часика на полтора, а мир то вокруг переменился… – все трое замолчали в раздумьях каждый о своём. Эта тема касалась каждого.

– Одно время думаешь: «Так устал. Так устал от всего этого», что сейчас перережешь вены вдоль или откроешь окно и шагнёшь… Но потом тебя останавливает мысль, осознание того, что жизнь даётся только один раз и не нужно показывать слабость, нужно набраться сил и жить. К тому же, самоубийство – самый тяжкий грех…

– Ага, век не отмоешься! – вставил своё Семён. Он был атеистом и спокойно, даже пофигистично относился к таким вещам. Они с Андреем рассмеялись.

– … Вот сиди потом, размышляй – приблизить смерть или продлить жизнь, – договорил Рома. Тут под смех двоих и молчание одного внезапно из корридора появился Данила – четвёртый из тех, кто остался в квартире.

– Философы хренова,– с полузакрытыми глазами сонным голосом сказал он. – Завтра на работу полседьмого вставать. Лежу, слушаю вас, блин, – он лёг на диван а вся троица загоготала над ним.

– Молодец что пришёл, – сказал ему Андрей. – Мы ещё не пели, а так с нами будешь.

– Аха. Ща, посплю до пол седьмого, а там споём.

– Ооо. Вот так мы теряем друзей, – в шутку сказал Рома а Андрей щекотя Данилу за бока добавил: «Будешь петь». – Друзья не звонят друг другу, разрываются связи…

– Нифига! Я тебе звонил, – вставил Семён.