Гавань измены

— Большая часть акул безобидна, — заметил Джек в одну из редких пауз. — Они выглядят свирепо и хорохорятся, как могут, но это все пыль в глаза, понимаете? Крику много, да толку мало. Ныряя у берегов Марокко, я наскочил прямо на огромную молот-рыбу, чуть южнее отмели Тимгада, если быть точным, а она лишь извинилась и уплыла прочь. Большая часть акул безобидна.

— Только не в Красном море, нет, — возразил Ханмер, — Был у меня юнга по фамилии Твэйтс, невысокий паренек из Морского общества, и сидел он как-то на грот-русленях с подветренной стороны, опустив ногу в воду и стараясь охладиться. При порыве ветра корабль накренился на один-два пояса обшивки, и акула отхватила ему ноги по колено быстрее, чем произнесешь слово «нож».

История задела за живое капитана Болла, чье внимание давно где-то блуждало.

— У меня будет подобная рыбина на обед, — воскликнул он. — Мне показали ее, когда я только прибыл, называется зубатка. Больше всего похожа на морского окуня или на что-то подобное. Обри, вам с капитаном Пуллингсом нужно разделить ее со мной, там на троих хватит.

— Благодарю за предложение, Болл, действительно, ничего не сравнится с зубаткой, — согласился Джек, — но я тороплюсь. Собираюсь навестить адмирала Хартли и сомневаюсь, что он не предложит мне остаться на ужин.

В былые времена капитан Хартли, пожалуй, не являлся самым почитаемым морским героем, однако был добр к Джеку, когда тот служил мичманом, и особенно отметил его имя, не скупясь на похвалы, в своем официальном рапорте, когда шлюпки с «Фортитьюда» захватили испанский корвет прямо под жерлами пушек Сан-Фелипе.

Он также был одним из экзаменующих капитанов в ту ужасную среду, когда мичман Обри вместе со многими прочими предстал в Сомерсет-Хаусе с бумагой, лживо удостоверяющей, что ему уже девятнадцать, и другими заявлениями от его бывших капитанов, утверждающих, довольно правдиво, что он отслужил требуемые шесть лет в море, может стоять у штурвала, брать рифы и грести, изучил приливы и отливы, знает как брать двойную высоту при определении светила. И именно капитан Хартли поручился за него, когда Джек, уже и так растерявшийся от напора злобного и недоброжелательного капитана-математика, что уже едва мог отличить широту от долготы, был застигнут врасплох внезапным, бесчестным и абсолютно неожиданным вопросом «Как же так произошло, что капитан Дуглас разжаловал вас, выгнав из мичманской берлоги, и отправил служить простым фор-марсовым, когда вы плавали на «Резолюшн» в районе мыса Доброй Надежды?»

Джек ужасно смутился и не мог найти ответ, чтобы доказать собственную невиновность и при этом не навредить капитану. Он призвал на помощь всю смекалку (поскольку его обычная честность явно не годилась для этого случая) и всю изворотливость, но призывал их зря, и с бесконечным облегчением услышал, как капитан Хартли произнес: «О, дело было лишь в девице, спрятанной в бухте каната, а вовсе не в его способностях как моряка, никак не относящийся к вопросу его опыта мореплавания. Дуглас рассказал мне об этом, когда я брал Обри на свой квартердек. А сейчас, мистер Обри, давайте предположим, что вы член команды транспортного судна, загруженного лишь балластом, легкого и неустойчивого, которое держит курс на юг под брамселями, ветер с зюйда, и внезапный порыв кладет корабль на борт. Как вы справитесь с этой ситуацией, не лишившись мачт?»

Мистер Обри справился с ситуацией, предложив стравить с подветренной раковины побольше якорного каната, привязанного к плавучему якорю из запасного рангоута и куриных клеток, а потом выбирать его, пока корабль не повернет через фордервинд, а последний рывок не развернет его так, чтобы ветер дул в подветренную раковину, что непременно выровняет корабль, сохранив при этом и якорный канат.

Чуть позже он покинул Морское министерство с сияющим лицом и сертификатом — красивым документом, в котором говорилось, что Обри годен для службы лейтенантом. Именно в этом звании он с капитаном Хартли отправился в плавание в Вест-Индию — плаванье, которое резко прервалось, когда капитана произвели в адмиралы.

Хотя Хартли не пользовался большой популярностью на службе по вине странной комбинации распутства и скупости — в плаванье его сопровождали самые дешевые любовницы, которых капитан бросал в иностранных портах, не заботясь об их удобстве, а редкие обеды отличались унынием и убогостью. Но они с Джеком неплохо поладили, отчасти потому, что привыкли друг к другу, отчасти потому, что оба увлекались артиллерийским делом, а отчасти и потому, что Джек вытащил Хартли из воды, когда его гичка перевернулась у Сент-Китса.