Гавана. Столица парадоксов

Вильяверде старше Марти более чем на поколение. Вильяверде родился в 1812 году — в год восстания рабов во главе с Апонте — в западной провинции Пинар-дель-Рио. Он был сыном деревенского доктора, жившего на сахарной плантации. В детстве будущий писатель увидел, как жестоко обращаются с рабами на плантациях, и пришел от этого в ужас. Повзрослев, Вильяверде перебрался в Гавану. Там он учился, получил степень по юриспруденции и параллельно начал писать. В 1848 году, когда он участвовал в неудачной попытке избавиться от испанского владычества, его арестовали и приговорили к каторжному труду в группе других осужденных, скованных кандалами вместе, но Вильяверде сумел сбежать и обосноваться в Нью-Йорке. Там он жил и писал более сорока лет, до конца своей жизни. Ему удалось увидеть конец эпохи рабства на Кубе, но избавления от испанцев писатель не дождался, умерев за четыре года до этого, в 1894 году.

Первый вариант «Сесилии Вальдес» Вильяверде написал в 1839 году в Гаване, но вскоре переделал роман. Он переписывал его еще несколько раз в Нью-Йорке. С каждым разом книга становилась длиннее и сложнее. Опубликовать ее удалось лишь в 1882 году и только в Нью-Йорке. Выпустить роман на Кубе получилось лишь после обретения независимости в 1903 году, и с тех пор «Сесилия» выдержала более пятнадцати переизданий. При всех трудностях постреволюционного государственного кубинского книгоиздания, когда из опубликованных книг лишь немногие, если они не были про Фиделя или Че (или про обоих), оставались в продаже больше чем на мгновение, «Сесилия Вальдес» была доступна всегда.

Говорили, что «Сесилия Вальдес» — это кубинская «Хижина дяди Тома», и в ней действительно горячо осуждается рабство и влияние рабства на общество. Но если книга Гарриет Бичер-Стоу в свое время стимулировала аболиционистское движение, а потом превратилась в редко читаемый исторический артефакт, то «Сесилия Вальдес» появилась в конце борьбы против рабства и легла в основу канона кубинской литературы.

Вильяверде, как многие кубинские изгнанники после него, всю жизнь тосковал по миру, который он никогда больше не увидит, и, переделывая книгу, переходил от темы собственно рабства к порождаемым им социальным болезням, что казались более живучими, — к расизму и несправедливому отношению к женщинам, проблемам, которые действительно пережили рабство. Свой роман Вильяверде посвятил «женщинам Кубы».

Есть такие книги — «Дон Кихот» в Испании, «Отверженные» во Франции, «Война и мир» в России, «Приключения Гекльберри Финна» в Соединенных Штатах, — ставшие фундаментом культурного самосознания нации. В кубинской литературе это «Сесилия Вальдес». Хосе Марти, считающийся величайшим писателем Кубы, считал книгу Вильяверде незабываемым шедевром. Как «Гекльберри Финна» и другие произведения, получившие национальное признание, «Сесилию Вальдес» постоянно критикуют, но, если вы хотите поддерживать разговор о кубинской литературе, этот роман наряду с несколькими стихотворениями, эссе и письмами Марти, прочитать надо обязательно.

* * *

Сесилия — это не теряющий актуальности образ гаванской мулатки. От ее красоты перехватывает дыхание. Сладкая и огненная, она растопит своим теплом мужчин любого цвета кожи. Она не интриганка, но, будучи сиротой, привыкла сама заботиться о себе, то есть, в ее условиях, — иметь богатого белого поклонника. Ее полюбил юноша из разбогатевшей на сахаре аристократической семьи. Она ответила взаимностью. Конечно, никто не ждет, что юный богач женится на мулатке. Он обручен с белой девушкой из столь же аристократической семьи.

Сесилия считает себя сиротой — фамилию Вальдес в те времена часто давали сиротам, — но на самом деле ее мать — рабыня, а отец приходится отцом и ее богатому возлюбленному. То есть они единокровные брат и сестра, но не знают об этом. Отец порвал с любовницей, так и не узнав про дочь-мулатку. Сесилия не понимает, что против нее затевается игра.

Мать утонченного юноши, который любит Сесилию, — леди, судя по всему, умеющая тонко чувствовать, поскольку ей неприятно проводить каникулы на инхенио (так на Кубе называют сахарный завод), где невольников заставляют работать до смерти. Она не возражает против рабства и соглашается с доводом, что рабов надо наказывать, избивать или калечить, поскольку они такие дикие, что не понимают другого языка. Но смотреть на все это ей не хочется. Она мягкая. «Не скажешь ли ты еще, что эти африканские тюки имеют душу, не назовешь ли ты их ангелами?»[23] — спрашивает ее муж.

* * *

Как и в остальных карибских районах, прямизна волос, толщина губ, оттенок цвета ногтей на ногах — все возможные физические признаки — пристально рассматривались при определении степени чистоты расы. Цвет ладоней или форму носа многие тоже считали заслуживающим доверия показателем.

В случае с Сесилией, красивой сиротой неизвестного происхождения, нам сообщают: «Все же от опытного глаза не могло ускользнуть, что ее алые губки окаймлены темной полоской, а цвет кожи у самых волос становился темнее, словно переходя в полутень»[24].