Гавани Луны

Ты хочешь сказать, что ты не убивал ее? – сказала она.

Я посмотрел на соседский двор. Яна в белой теннисной форме, лениво прохаживаясь вдоль стены, отбивала мячик ракеткой, и то и дело поглядывала на меня из-за плеча. Я подумал, что у нее, должно быть, жирный затылок, который страшно потеет в жару под волосами, и это меня почему-то невероятно возбудило. Я почувствовал необоримое стремление выйти из дома, перелезть через забор, подойти к ней, схватить за волосы на затылке и уволочь в подвал.

В ее подвал, конечно.

Как тебе не стыдно думать о таких вещах, когда мы говорим о покойнице?! – сказала Люба.

Только тут я осознал, что стою перед окном голый, и у меня эрекция. Глянул в окно. Яна, не отрываясь, смотрела на меня. Я укоризненно покачал головой, погрозил пальцем, и поспешил отойти.

Почему ты не убрал постель? – сказала Люба.

Я убрал постель, – сказал я.

Все поменял, странно, что на простыне снова кровь, – сказал я.

Мистика, наверное, теперь кровь будет проступать на стенах этого дома до самого конца его, – сказал я.

Глупый, просто кровью пропитался матрац, – сказала она.

И, когда мы легли на постель и стали на ней трахаться, кровь выдавилась и простыня пропиталась, – сказала она.

Ты меня успокоила, – сказал я, садясь на кровать.

А ты меня нет, – сказала она, чуть отодвигаясь.

За что ты убил ее?

Я ничего не помню, – сказал я.

А за что ты убил Рину? – сказала она.

Я понятия не имею, где Рина, – сказал я.

Думаю, она собрала вещи и свалила, наконец, из этого дома и из моей жизни, – сказал я.

И почувствовал невероятное облегчение при мысли, что это так. Чары моей жены действительно развеялись. Наступающая осень разметала их, или просто время пришло и колдовство истаяло – я больше не чувствовал болезненной необходимости быть рядом с этой женщиной, и получать свою порцию унижений от нее.

Если это так, ты на мне женишься? – сказала Люба.

Милая… – сказал я.

Мужчины, – сказал она, – да я просто пошутила, я знаю, что у нас нет будущего.

Ну, почему же, – сказал я, – я буду трахать тебя до конца дней твоих, где бы и с кем бы ты не была, и ты это знаешь.

Да, – неожиданно легко согласилась она.

Мы действительно находились в некоторой зависимости друг от друга.

Люба считала ее обычной сексуальной зависимостью, и, следовательно, поддающейся обычному психотерапевтическому лечению. Я предпочитал более красивый и мистический вариант – мне приятнее считать, что мы созданы друг для друга, но не для совместной жизни. В общем, мы говорили об одном и том же, просто каждый по своему. Мы начали спать, еще когда я учился в университете, а она была подружкой одного парня с соседнего факультета. Я спал с ней, когда она была замужем и разведена, в тоске и печали, когда я был женат, и одинок. Спали, пока в соседних комнатах беседовали наши супруги, и, будь у нас дети, спали бы, пока в соседних комнатах играли дети. Иногда случались паузы. Но мы все равно знали, что переспим снова. Рано или поздно. Знал я это и сейчас. Когда сидел на кровати, и видел, как из под подушки потихоньку расплывается пятно крови. Люба брезгливо отодвинулась от него. Я поглядел между ее ягодиц. Семя подсохло и беловатая корка покрывала обратную сторону ее бедер. Как всегда, Люба была гладко выбрита внизу. Я сунул в нее палец, как грабитель сует его сзади в подворотне вам в спину, чтобы напугать вас, якобы, пистолетом или ножом. Поначалу было туго, а потом пошло, как по маслу. Дыра, подсохшая после секса, дает превосходное скольжение, если, конечно, вы в нее кончили. А я всегда кончал в Любу. Она подалась навстречу мне задом и глянула на меня через плечо.

Кто сказал, что до конца дней моих еще далеко? – спросила.

Да перестань ты, – сказал я, орудуя в ней пальцем.

Давай прекратим об этом хотя бы на время, – сказал я.

Ты уверен, что твоя толстая соседка-нимфоманка ничего не видела? – спросила Люба, наворачиваясь на всю мою кисть.

Ты уверена, что она нимфоманка? – сказал я.

Достаточно видеть, как она смотрит на мужиков, – сказала Люба.

Ты тоже на трахе помешана, – сказал я.

Да, – покорно согласилась она, – но лишь на трахе с тобой, потому что у нас химия.

Ты говоришь это всем своим сорока пяти мужикам? – сказал я со смехом.

Только тебе, – со смехом же возразила она, и ее лицо исказила гримаса.

Я с наслаждением любовался. Я чувствовал, что мне нужен секс, много секса. Как после похмелья. Если вы проснулись со скачущим пульсом, плывущими в мареве глазами и винным дыханием, не бросайтесь к аптечке. Грязный секс. Приложите к себе свежей пизды, и спустя час-два старая добрая ебля поставит вас на ноги. Дурные духи улетучатся из ваших легких с криками и матерной руганью, змеиный яд вина выползет наружу через поры, босховы галлюцинации пьяного сна – если, конечно, вам хватит мужества воплотить их в реальности, – вышибут клином ужасы ночи.

Неважно, с кем вы уснули, главное – проснуться с женщиной.

Какой ты похотливенький, – сказала она.

Пил вчера? – сказала она.

Немного, – сказал я.