Гаврило Принцип. Человек-детонатор

Данило Илич на суде утверждал, что был против покушения на Франца Фердинанда, но всегда одобрял идею теракта против тирана. Грабеж добавил, что, беря бомбу у Илича, пообещал ему, что не будет участвовать в покушении и «сохранит себя для будущей революционной работы», но для себя решил, что бомбу всё-таки бросит. Таким образом, получается, что Грабеж сначала обманул Илича, а потом… всё же получилось так, как он ему обещал!

Судьи и обвинители всё время указывали Иличу, что он противоречит сам себе: вроде бы он не хотел покушения, но накануне раздавал заговорщикам бомбы, пистолеты и яд. Как это понять? Илич ответил, что ему казалось, что они не доведут дело до конца. И во многом он был прав. Если бы Принципу не «повезло»…

Время от времени судьи вступали с подсудимыми в дискуссии. Когда, например, Грабеж сказал, что о тяжелом положении южных славян в Австро-Венгрии он знает на основе своего жизненного опыта, судья спросил его: «Какой может быть жизненный опыт у гимназиста пятого класса?» Когда же Грабеж заявил, что они добивались для славян политической свободы, председатель суда просил пояснить: «А что значит «политическая свобода»?» Грабеж ответил, что точно не знает. Далее состоялся такой диалог:

— А почему же тогда говорите об этом?

— Культурное и свободное развитие, школы, университеты, гимназии.

— Разве их нет здесь?

— Есть такие, какие вы разрешаете. Почему вы не разрешаете автономных школ?

— Есть и они.

— На каждое культурное движение смотрите с огромным подозрением…

— У вас (у православных сербов. — Е. М.) есть церковные общины, которые полностью самостоятельны. В чем заключается унижение, о котором вы говорите?

— Зачем вы отрицаете то, о чем знает каждый честный человек?..

— Вы атеист или верующий?

— Верующий.

— Как же сочетается вера с убийством Божьего творения?

— Вера не заходит настолько далеко».

Принцип рассказал любопытную подробность: 28 июня, когда Чабринович уже бросил свою бомбу, а потом его схватили и повели в полицию, сам он хотел сначала подойти к Чабриновичу поближе и застрелить его, а затем застрелиться самому, чтобы тайна покушения осталась нераскрытой. Однако собравшаяся толпа помешала ему это сделать. Тогда он отправился на угол набережной и улицы Франца Иосифа, чтобы дождаться проезда кортежа эрцгерцога с приема в городском совете. И, как выяснилось, позицию он выбрал правильно.

«Мы все более или менее придерживались правила без особой надобности не наговаривать ни на себя, ни на других, — вспоминал Попович. — Только Принцип очень остро выражал свою ненависть по отношению к Австрии и не скрывал своего согласия с действиями, которые шли во вред Австрии. Часто он наговаривал на себя, особенно тогда, когда речь шла о крестьянах. Он брал на себя то, чего не делал, чтобы облегчить вину других».

Когда в суде зачитывали листовки и брошюры, в которых говорилось о необходимости вооруженной борьбы против Австро-Венгрии, судья поинтересовался, совпадает ли это с мнением подсудимых. Принцип ответил: «Не только совпадает. Если бы я мог, я бы и всю Австро-Венгрию уничтожил!»

Когда же цитировали брошюру Владимира Гачиновича «Смерть одного героя» о Богдане Жераиче, Принцип крикнул: «Да здравствует Жераич! Да здравствует Жераич!» Судья пригрозил вывести его из зала.

Несмотря на старания обвинителей и судей, подсудимые твердо держались прежней позиции: никто не подталкивал их к совершению покушения. Идея убийства эрцгерцога родилась в их рядах, а Танкосич и Циганович оказывали им лишь «техническую помощь». Но несколько эпизодов процесса заслуживают того, чтобы остановиться на них подробнее, поскольку речь шла о до сих пор волнующей многих теме масонов.

Принцип, Чабринович и «вольные каменщики»

Первым на суде о масонах заговорил адвокат Чабриновича Константин Премужич. Выше уже упоминалось, что большинство адвокатов подсудимых вели себя, будто обвинители. Премужич не был исключением. Когда, например, суд предоставил ему слово, он начал с того, что, показав на подсудимых пальцем, сказал, что ему очень тяжело защищать тех, кто «убил его хорватского короля». В ответ Принцип выкрикнул: «Молчи, шпион!»

Заявление странное — Франц Фердинанд еще не был «хорватским королем». Возможно, Премужич хотел сказать «будущего короля»?

Двенадцатого октября 1914 года во время допроса Чабриновича он вдруг начал такой разговор: «Ты веришь в Бога или атеист?» — «Атеист», — ответил Чабринович. «Ты считаешь, что Бога нет? Ты «вольный каменщик»?» — «Почему вы это спрашиваете? — видимо, был сбит с толку Чабринович. — Я не могу вам сказать». — «Если не говорите, значит, так и есть», — вмешался председатель суда.

Премужич далее поинтересовался: «Вы ненавидели Франца Фердинанда, потому что он был католиком и вообще набожным человеком?» Чабринович ответил, что эрцгерцог не был ему симпатичен, потому что он был «шовинистом с головы до пят», но это «не главная причина» покушения.