Гаврило Принцип. Человек-детонатор

Больше к этой теме суд не возвращался, фактически не приняв во внимание «масонский след». Хотя соблазн, наверное, был большим. Если бы можно было связать сербское правительство, «Черную руку», Россию и масонов, то получилась бы внушительная картина глобального славяно-масонского заговора против престолонаследника и добропорядочного католика.

Однако показания подсудимых были слишком уж невнятными. Это понимали и прокурор, и судьи. Сформулировать обвинение на основе таких маловразумительных утверждений было сложно даже для, безусловно, пристрастного австрийского суда, который всё-таки хотел казаться объективным.

Есть, правда, и другая версия. Судебный следователь Пфеффер, к примеру, утверждал в мемуарах, что был дан приказ «не обсуждать больше масонов». Не исключено, что это так. Перед судьями стояла задача как можно быстрее закончить процесс, обвинить Сербию и оправдать начало войны против нее. Расследование же мутного и довольно призрачного «масонского следа» наверняка затянуло бы дело. Да и неизвестно, получилось бы что-нибудь из него.

За судей это неоднократно позже делали другие люди.

Пересуды о том, что Франца Фердинанда давно собирались убить и даже уже приговорили к смерти масоны, после окончания войны расцвели пышным цветом. Например, бывший министр иностранных дел Австро-Венгрии Оттокар фон Чернин писал в мемуарах: «Он мне рассказывал, что ему предсказывала одна прорицательница, что он будет причиной войны… За год до начала войны он сообщил мне, что масоны решили его убить. Он сообщил мне также название города, где это решение было принято, — я его сейчас забыл, — и называл имена разных австрийских и венгерских деятелей, которые должны быть осведомлены на этот счет».

Вполне возможно, что и говорил. Эрцгерцог был суеверным и крайне набожным, «добрым католиком» и на дух не переносил всяких там либералов, революционеров и масонов. Он наверняка придавал таким рассказам и пророчествам особое значение. А после его гибели их использовали для обоснования «масонской версии» покушения.

Впервые ее озвучил в развернутом виде иезуит Антон Пунтигам (он выступал под псевдонимом «профессор Фарос») в книге «Процесс террористов в Сараеве», вышедшей в 1917 году с предисловием профессора Берлинского университета Йозефа Колера. Пунтигам долго общался с Францем Фердинандом, сопровождал его в поездке в Сараево и участвовал в совершении последнего обряда над эрцгерцогом и его женой. Ему же передали отобранный у Принципа браунинг.

Священник собирался создать музей, посвященный убийству и его последствиям, и первыми его экспонатами должны были стать пистолет, гильзы и окровавленный мундир наследника. Одежда и гильзы затем перешли в собственность австрийского правительства, а пистолет остался у Пунтигама. После его смерти в 1926 году оружие стало принадлежать ордену иезуитов, и только в начале 2000-х годов его обнаружили в одном из монастырей и передали в Музей военной истории в Вене.

Пунтигам посещал судебные заседания и общался с подсудимыми. В своей книге он утверждал, что французские масоны из ложи «Великий Восток» передали деньги и оружие Танкосичу для убийства эрцгерцога.

Эта или похожая версия потом неоднократно встречалась в работах исследователей масонства. Немалый след в этой области оставил, к примеру, известный немецкий генерал, бывший начальник германского Генерального штаба, герой Первой мировой войны и соратник Гитлера в первые годы его деятельности Эрих Людендорф. В 1920— 1930-х годах он выпустил две книги, в которых утверждал, что Принципа на самом деле звали Габриэль и он был еврей и что французские, немецкие и австрийские масоны находились в сговоре с полковником Аписом. Интересно, что настоящие масоны подали на Людендорфа в суд за клевету и отсудили у него 500 марок.

В тридцатых годах прошлого века обвинение в связях с масонами членов «Молодой Боснии», которые в Югославии уже были канонизированы, вызвало возмущение прессы. В газетах появлялись опровержения, в том числе несколько раз выступил тот самый «таинственный» Радован Казимирович (1882–1950), о котором говорили Чабринович и Принцип и которого представляли в качестве связующего звена между масонами и непосредственными участниками заговора.

Казимирович — известный сербский и югославский теолог, публицист и преподаватель. Он действительно учился в Киевской духовной академии, писал статьи для газеты «Пьемонт», преподавал в 1-й мужской гимназии в Белграде, где сдавал экзамены Принцип. Казимирович признал, что знал убийцу эрцгерцога, но не более того. Он также отрицал, что совершал поездки в Париж, Москву или Пешт за деньгами для организации покушения. Казимирович писал, что ездил в Прагу по частным делам.

Почему же тогда его фамилию назвали заговорщики на суде? Сам Казимирович объяснял это происками австрийцев, которые отслеживали его антиавстрийские статьи в «Пьемонте» и других газетах и следили за ним самим, когда он бывал в Вене или Праге. «Коварной Австрии было сверхнеобходимо вовлечь меня (вследствие моих статей в «Пьемонте») в покушение», — отмечал он.