Читаем Газета День Литературы # 134 (2007 10) полностью

Газета День Литературы # 134 (2007 10)

В представлении героев Потемкина человек жалок и ничтожен не только по своей духовно-душевной природе (эгоистичен, завистлив, бессовестен, склонен к ненависти и преступлению), но и по телесному своему естеству. Такой поворот для автора нов: его не было ни в "Изгое", ни в повестях "Бес", "Стол", "Я". Эту глубинную связь между этикой и физикой, между несовершенством телесным и изъянами нашей духовной природы отмечал ещё апостол Павел, указывавший на противобожеский "закон", действующий в наших членах и препятствующий творить "доброе", а в русском XIX веке подчеркивали и Достоевский, и Н.Ф. Федоров, и В.С. Соловьев. Вот и у персонажей романа "Человек отменяется" первопричиной их зубовного скрежета на человека, глубинным истоком озлобленности, жёсткого и жестокого отношения к миру является телесная немощь. Они испытывают стыд за свое хилое, невзрачное тело – такое жалкое, подверженное болезням, целиком зависящее от капризов среды, неуклонно стареющее, умирающее, а после смерти идущее на корм червям. Быть "прописанным в таком жалком органическом каземате" – позор и проклятие для разума, которому "необходимы свобода и пространство, время и скорости, а не яйцеподобная голова в 70 кубических дюймов". Человек не умеет управлять своим телом, неспособен контролировать процессы, протекающие внутри него – в этом видится героям Потёмкина глубочайшее унижение существа сознающего. Вот отсюда, из этого стыда за собственное несовершенство, и рождается яростное презрение к жалкой, смертной телесности, болезненное желание истерзать, искромсать мерзкую плоть, смешать её с грязью, стереть в порошок, что со вкусом и проделывают они то в воображении, а при случае и наяву. При этом тот же Гусятников, издеваясь над телом и душой человека, ещё и сокрушается о низости человеческой природы – мол, не выказывают людишки, доведённые им до отчаяния, благородства и широты душевной, по-животному цепляются за жизнь, отталкивая один другого: так ведь и не удалось олигарху в благородно-садистском своём запале побудить обитателей одного из его экспериментальных бараков к выбору единственного претендента на спасительное лекарство, способное избавить от смертельного отравления.

Единственный романный персонаж, верующий в человека, вершинное творение Божие, чудо земли, надежду всей твари, что "стенает и мучится доныне" (Рим. 8:19) и ждёт спасения и попечения от существа, одарённого не только сознанием, но и нравственным чувством: совестью, любовью, ответственностью, состраданием, – палеоантрополог Настя Чудецкая. В самом имени девушки запечатлено главное христианское чаяние – "воскресения мёртвых и жизни будущего века" (Анастасия – по-гречески "воскресение"). А фамилия напоминает о тех чудиках, юродивых, взыскующих "Града Небесного", которыми испокон веков держится русская земля. И у неё совсем иной подход к человеку. Для Насти человек уникален и неповторим. Более того, существо растущее, творческое, стремящееся превзойти самоё себя – как бы иначе вышел он из первобытного, полузвериного своего состояния, создал величайшую цивилизацию и культуру, достиг таких духовных взлетов! В самом себе человек заключает потенции своего дальнейшего эволюционного восхождения: "Он способен самосовершенствоваться в высшее существо, преодолевать собственную природу, раздвигать ее возможности", преображая своё тело, достигая бессмертия, возвращая жизнь ушедшим в небытие.