Читаем Газета День Литературы # 134 (2007 10) полностью

А они ничего, в радость им у реки,


Утром было за двадцать,


холодней будет вечер.



Солнце тысячью искр


от снежинок блестит


В этот ясный,


по-зимнему красочный день,


Барским садом бреду,


снег тихонько хрустит...


На снегу от сосны


тёмно-синяя тень.



Церковь наша в снегу –


розовит в серебре,


Оголённые липы вокруг,


как в охране,


Красота неизменна


весной, в ноябре –


Золочёнными солнцем


сверкает крестами.



Да, красива в Иславском сегодня зима,


На застывшей реке


след саней бесконечен,


Избы ночью


как в древнюю бытность дымят...


Путь нас, русских,


на этой земле будет вечен!



КОНСТАНТИНОВО


Константиново... Дом Есенина...


Много раз сюда я приезжал


И с обрыва над Окой весенней


Здесь его стихи в душе читал.



Сам я вырос на земле Кубани,


Где шумят в лиманах камыши,


И мечтал доехать до Рязани –


Города есенинской души.



У Руси душа – её деревня,


Там родился, рос и жил мужик,


И растил детей, сажал деревья,


Строил дом, любил и песнь, и стих.



Русь-деревня! Совесть здесь иная,


Здесь тебя не бросит люд в беде,


Ведь в деревне с края и до края


Знают всё до нитки о тебе;



С юности в деревне все привыкли


И к труду, и старших уважать,


Из деревни совесть и проникла


В города, чтоб там людей сближать.



Из такой деревни и Есенин;


Обошёл я их семейный дом:


Комнатушки, кухоньку и сени,


И амбар с избушкой за плетнём...



Всюду в Константиново Есенин,


Дух его в родной деревне жив –


Он стихами, песнями рассеян


По просторам "оснеженных нив".



РУСЬ, БЕРЕГИ ДЕРЕВНИ


15 тысяч деревень исчезло в России


за последние пятнадцать лет


Деревня русская


(Иславское святое!)


Уютно разлеглась вблизи реки Москвы,


Весною небо здесь багряно-золотое,


Осенью паводок


багряный – в цвет листвы.



Здесь гордый дух Руси


витает над землёю,


И песни русские


сердцами здесь поют,


И души наши обитают здесь в покое,


Здесь Православие Руси


нашло приют...



Ну, кто бы мог из нас


предположить довеку,


Что столько тысяч деревень


снесут в Руси...


Русь стала похожа


на старую калеку –


Мы ныне даже хлеб


зовём турчат косить...



От всех гражданских войн


кровавые сполохи,


И эта родила


орду детей с сумой...


И больно видеть мне


поля в чертополохе


И окна русских изб,


зияющие тьмой...



О, Русь моя!


Побереги свои деревни –


Это душа твоя!


И воскреси их вновь!


И пусть они живут,


как жили мирно в древность,


В твоих лесах, степях...


Твоя ж в их жилах кровь!



СТЕПЬ КУБАНСКАЯ


Степь Кубанская весною


Расцветает после сна –


В ночь туманы чередою,


И теплом душа полна!



Весна греет хлеб озимый,


Красит в зелень тополя...


А казак святых, вестимо,


Просит дождь прислать в поля.



И черешни, абрикосы


Зацветут – вот белый дым!


А девчат тугие косы...


Был и я здесь молодым.



Ты Кубань смотри с Азова,


Вдоль по берегу иди –


И услышишь с ветром моря


Звон Руси в своей груди:



В селах, хуторах, станицах


Пашут, сеют, боронят –


Радостны в работе лица,


Казаки с землёю в лад...



Хлебороба тяжка доля –


Знает молодь от отца,


Он впитал в приморском поле


Стойкий запах чабреца.



Степь Кубанская веками


Хлебом-батюшкой красна...


В рост кубанскими хлебами


Шла всегда Руси казна.



Степь Кубани, море рядом –


Караваны кораблей...


На Кубани всё мне в радость,


Нет нигде земли родней.



АВГУСТ В ЕЙСКЕ


Август в Ейске – какое же чудо!


Убран хлеб... Золотая пора –


И арбузы и дыни повсюду,


Виноград налился во дворах...



В поле после уборки пшеницы


Лишь соломенных скруток дуга...


А мне жаль!


Как любил я в станице Золотые соломы стога.



Эх, солома! Казачье жилище


Было соткано всё из неё –


Хата деда с соломенной крышей,


Из самана почти всё село...



На соломе у бабушки с дедом


На полу в Широчанке я спал...


Я давненько в раю таком не был...


Её запах мне в душу запал...



Там зимой, когда с братом вставали,


Той соломой топили мы печь,


У печи дед курил в поддувало...


Мне б сейчас на солому прилечь.



С Ейском в сердце всю жизнь и прожили.


Жизнь у нас коротка и долга,


И сегодня вдруг в памяти всплыли


Золотые соломы стога.



А в Москве стихи Жени Котенко


Мне дают сил душевных прилив,


Вспоминаю я Солнышко в Ейске:


"Из лимана встаёт, а садится в залив..."



Это сердцем поймёт лишь ейчанин,


Кому Ейск с детства давнего мил.


Тот, кто в юности в Ейском лимане


Серебристых подсудков ловил.



Август в Ейске – какое же чудо!


Память детства мне здесь дорога –


Никогда... Никогда не забуду


Золотые соломы стога.



***


Я по берегу моря бреду,


С детства я полюбил его синь,


И зимой в подмосковном снегу


Помню ейского моря теплынь.



Как люблю я зеркальную гладь,


Облаков отраженье в воде,


В оба глаза смотри – не видать


Между морем и небом раздел.



Горизонт лишь к закату придёт,


Чтобы небо от моря отсечь...


Реют чайки... Зажёг огни порт...


Мне бы в памяти это сберечь...



Волны в море – живая краса –


Догоняют друг друга в накат,


Когда солнце без туч в небесах,


Брызги волн, как алмазы, горят.



Но у моря погоды не жди,


Всё получишь у моря сполна –


То короткие ливни-дожди,


То под ветром крутая волна.



Пляжи в Ейске – ракушка, песок,


Коса делит залив и лиман –


Это райской земли уголок,


Этим Бог одарил нас ейчан.



Я по берегу моря бреду,


С детства я полюбил его синь,


И всю жизнь я в душе берегу


Ейск и ейского моря теплынь.



ОБРЫВ В ЕЙСКЕ


Над морем в Ейске сказочный обрыв,


Он как граница города и моря,


Внизу там пляж и меляки в отлив,


А в море волны вечно с ветром спорят.



Красив обрыв, высок он и могуч,


Перейти на страницу:

Все книги серии Газета День Литературы

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука