Читаем Газета День Литературы # 134 (2007 10) полностью

Круг лип столетних – я любуюсь снова:


Их тридцать три – по возрасту Христа –


И высотой почти что до креста.



Как изумруды вокруг шеи женской,


Липы в кругу у церкви деревенской


Подчёркивают Храма красоту


И душ людских благую чистоту.



Придите летом к липам –


пахнет мёдом, Они цветут – к ним пчёлы хороводом,


Их тень густая прячет от жары


Всех прихожан и стайки детворы.



А в осень разноцветными коврами


Листва шуршит под нашими ногами,


И на земле ковёр и на реке...


И синь лесов озябших вдалеке...



И лишь зимой, когда прозрачны липы,


И снегом лес, поля, река покрыты,


За десять вёрст церквушка вдаль видна –


Как в серебре среди снегов она...



Святые липы – ведь сажали предки!


Отцы и деды были здесь нередко,


И мы привыкли к липам, как к своим,


И церковь бережём – на том стоим!



Зимой и летом люд приходит к церкви,


Здесь свет души святой Руси не меркнет –


Кто помолиться, кто окинуть даль...


Москва-река красива, как и встарь.



О, Русь моя! Нам бес судьбу попутал –


Идём дорогой крови, войн и смуты,


Но верю, что на Русь придёт покой...


Мы к церкви любим приходить с тобой...



МОСКВА


Большой Каменный мост...


По-русски он массивен и надёжен,


Отсюда виден Кремль


во весь свой рост –


Из камня белого


и красного


он сложен.



Судьба Кремля


сродни судьбе народа –


Так тяжела, что Боже не поправит,


Междоусобиц кровь,


то голод год от года,


То белые,


то красные


там правят.



Мечта моя до глубины чиста –


Чтоб помнил каждый


русский дедов род,


Чтоб правили Россией не цвета,


Не белый


и не красный,


а народ!



Да, Кремль наш из числа семи чудес: Соборы,


башни,


вся в зубцах стена,


Ивана Колокольня до небес...


Здесь русский дух,


здесь Родина видна!



С моста почти рукой достать


До башен Водовзводной,


Боровицкой,


А вдалеке и Спасской башни стать


И бой Курантов,


нам до боли близкий.



Чуть слева от Кремля


Дом Пашкова (Баженов!),


Античной строгости Руси библиотека,


Вдали – Собор Василия Блаженного – Храм Покрова,


шестнадцатого века.


А рядом с Собором – Лобное место


Из камня белого на площади Красной,


Здесь Зло и Добро не раз были вместе,


Быть может, и кровь проливалась напрасно.



Чуть сзади Храм Спасителя Христа,


Под златом купола видны за километры:


– Взрывать – не строить! – суть сего проста,


И звон колоколов уносят ветры.


Как хороша ты, Матушка-Москва,


А с высоты моста особенно красива,


Не люба лишь не помнящим родства,


Для русских же всегда краса и сила!



Я ЖИВУ НА АРБАТЕ


На Арбате живу,


липы в окна глядят,


Как окно распахну –


мёда в дом аромат.


Лучших мест нет в Москве,


я живу здесь и рад –


До чего ж ты красив,


новый Старый Арбат!



Я бреду не спеша


от бульваров кольца.


Слева здесь вернисаж,


справа "Праги"краса;


На картинах цветы,


и Москвы небеса,


Новый Старый Арбат –


пёстрая полоса!



Театральный квартал –


джаз полночи гремит,


Здесь Арбат до утра


засыпать не спешит;


За углом, сто шагов –


это близко совсем,


Дом на Старо-Конюшенном,


наш, тридцать семь.



Вот и Пушкина дом,


здесь он жил с Натали,


Рядом в бронзе стоят,


как живые, они.


На Садовом кольце


гастроном и высотка,


Как всегда по ночам –


ночные красотки...



Я прошёл весь Арбат,


он как в праздник горит,


Многолюдной толпою


со мной говорит...


И горят по ночам


в ожиданье зари,


Словно символ Арбата,


хрустали-фонари...



РУССКАЯ ДЕРЕВНЯ


Село Иславское – святые берега,


Высокий берег очень крут у церкви,


Вокруг села зимой в полях снега


И воздух чист по самой высшей мерке.



И как бы хмуро не было в Москве,


И если даже дождь идёт в Раздорах,


Здесь небо чистое блестит в реке –


Святое место! Нет тут слов для спора.



А снег лежит в столице – сажи почерней,


И на дорогах жижа – соль со снегом,


Как хочется в деревню поскорей,


Где белый снег разрезан санным следом.



У церкви мы стоим. Внизу следы саней,


Они ведут к реке прямо от дома.


Отсюда видим в поле лошадей


И в избах – дым, вдали в стогах – солому.



Деревня русская! Ты сердцу дорога...


Мы все когда-то вышли из деревни.


До рези глаз здесь белые снега,


До боли душ здесь память поколений.



ИСЛАВСКОЕ СВЯТОЙ РУСИ


Завтра май. Завтра Пасха святая...


По весенней Иславской траве


Не спеша по деревне гуляю


До обрыва на речке-Москве,



Я иду мимо барского сада –


Вербы там бахромой зеленят,


И зелёных берёзок отрада...


Только чёрными липы стоят.



И сирень скоро будет в цветенье,


И рябины листвой зашумят –


К Дню Победы, на мой день рожденья


Буйной зеленью встретит нас сад.



А у церкви запруда народу!


Собрались в этот солнечный день,


К церкви съехались Богу в угоду –


В смуту церковь поднимет с колен...



Русь святая с крестьянской душою,


И покуда крестьянин здесь жив,


Будут жить и Христовы устои


На просторах божественных нив.



Испокон так пошло, что крестьяне –


Кость защитников русской земли –


У Отечества в вечной охране


Православье Руси берегли.



Только сильно боюсь за крестьянство –


Заберёт его земли "братва",


И тогда пострадает от хамства


И деревня и вера Христа.


Бог всё видел: по жажде душевной


Возрождался в Иславском наш Храм,


Со всех сёл теперь в нашу деревню


Люд идёт к православным крестам.



ЗИМА В ИСЛАВСКОМ


В году этом ноябрь,


как обычно январь, –


Вся деревня в снегу


и мороз как в Крещенье.


На рябинах плоды так красны –


киноварь,


А для птиц это жизнь –


к Рождеству угощенье.



Вся река подо льдом,


а на льду рыбаки;


Мне в дублёнке не жарко,


насквозь студит ветер,


Перейти на страницу:

Все книги серии Газета День Литературы

Похожие книги

Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное