Газета День Литературы # 151 (2009 3)

– Не вздумай выбрасывать! – крикнула она. А усмехнувшись, добавила: – Это я его покупала!

Укладываясь спать, она заметила, что появились у неё новые бугры на ногах. И вроде бы как рука немножко распухла. Горько-горько расплакалась:

– Ну, почему так у меня. Только подумаешь, как всё хорошо, сразу всё плохо…

Он, сцепив зубы, втёр в её опухоли почти половину тюбика явно бесполезной мази. Она, едва он с втиранием покончил, уснула. Он ушёл на веранду и долго сидел там, не шевелясь. Затем достал ружьё. Разобрал его. Собрал. Разломил. Достал из шкафа один патрон. С удовольствием вставил его в верхний ствол. Походил с ружьём по веранде. Вынул патрон. Опять вставил…

– А ты со своей игрушкой возишься?

Он вздрогнул от её голоса.

– Ты почему проснулась?

– Ты же не спишь…

Она его обняла. Когда он целовал её, то глаза её сияли так жалобно, что сердце у него сжалось.

А утром она обнаружила, что опухоли на ногах и на руке исчезли.

Так случалось и раньше, но она то ли сделала вид, то ли действительно вдруг поверила в своё окончательное выздоровление. И даже, как это было давно, позволила ему собрать на стол тарелки для завтрака, а сама принялась готовить омлет.

Затем вполне весело вспомнила:

– А знаешь, о чём я подумала, когда ты собрался ружьё выбрасывать?

– Да просто захотелось тебе ещё разочек съездить со мною на Липенское болото!

– Ну, с тобою я, может быть, и съезжу, но ты не угадал! Я ведь ещё ни разу из твоего ружья не выстрелила… А ещё когда покупала его для тебя, то так захотелось выстрелить… Честное слово!

– Вот и пойдём сегодня в поле! Там можно будет палить сколько угодно!

Шевцов сам настоял, чтобы отправились они с ружьём в широченное, расположенное между дачным поселком и рекою поле.

Когда оказались на просторе, Наталья Викторовна о своём намерении выстрелить сразу же забыла. Либо жадно глядела по сторонам, либо вдруг просила:

– Ну что ты плетёшься, как роденовские граждане Кале! Давай вернёмся, велосипеды возьмём, и прокатимся хотя бы по вон той тропочке!

Затем всё-таки вспомнила:

– А ты действительно разрешишь мне выстрелить?

– Если согласишься стрелять с открытым ртом…

– …?

– Иначе можешь оглохнуть. Ты что ли не видела, что все охотники, прежде чем стрелять, изо всех сил открывают рот?

– Да ты обманул меня! Обманул! Я по твоим глазам вижу!

Надежда Викторовна бросилась на него, он увернулся, но чтобы не споткнулась она о его ногу, тут же поймал её, она попробовала разжать его руки, вырваться, но он не позволял ей даже пошевельнуться. Тогда она, повернув к нему своё разгорячённое лицо, радостно прошептала:

– А если ты сильнее, то можно я буду кусаться?

– Можно, – разрешил он и, высвободив одну руку, сбросил ружьё с плеча в траву.

– Как же хорошо, что мы в поле вдруг оказались…

– Да…

Затем они, крепко прижавшись друг к другу и почти не дыша, долго лежали в траве и глядели в небо.

– Вот в виде какого-нибудь жучка я бы тут в поле прожила сколько угодно… – сказала она.

– А я… Я положу тебя в коробочку и отнесу домой.

Затем они шли и шли по полю. Опомнились уже у речки. Долго смотрели, как искрится на солнце неслышная её рябь. Медленно пошли обратно.

– А стрелять ты не передумала…

– Не передумала…

Остановились. Он неторопливо расчехлил ружье, достал из кармана куртки патрон, вставил его в ствол. Затем долго прилаживал ружьё в её руки. Оглянулся, чтобы проверить, не напугают ли кого…

И тут же выстрел прогремел…

Первое, что увидел, было её лицо с восторженно распахнутым ртом…

Наконец, придя в себя, она спросила:

– Ничего, что в те кусты я целилась?

– Вообще-то, безопаснее в небо палить…

– Но надо же мне было во что-то прицелиться!

У Шевцова сначала похолодела спина, а потом он и вспомнил вдруг, что когда они стояли у реки, то разглядел он на берегу у вот этих кустов ещё и рыбака. А потом этот рыбак пропал из виду и он о нём забыл…

– Над-д-до же… – пробормотал Шевцов.

– Ой, а ты такой бледный…

– Ж-ж-живот вдруг скрутило… – нашёлся он, потому что от страха у него похолодел даже живот.

Она заморгала глазами.

– Я сейчас… – сказал он, и побежал к реке.

Но она, положив ружьё, устремилась за ним.

– Ты-то куда? Стой здесь и жди меня! – взревел он.

– Ой… – она хихикнула и тут же честно от реки отвернулась. – Я не догадалась, что ты с животом побежал…

Тех секунд, пока он, спустившись к реке, приближался к ставшему видимым с берега трупу рыбака, хватило, чтобы принять вот это единственно верное решение: жену он отведёт домой, затем вернётся на поиски якобы выпавшего из кармана мобильника и при этом якобы впопыхах забудет оставить дома ружьё, затем перетащит труп метров на сто от куста, сделает один выстрел в небо, и… будь что будет! В крайнем случае, у него появится возможность внушить жене, что это он сам нечаянно застрелил человека. И, значит, сам должен сидеть в тюрьме…