Газета День Литературы # 59 (2001 8)

Мой ангел в пурпурном плаще сидел на склоне горы в Радонеже и смотрел на закат. Мы не знаем, о чем он размышлял, глядя на садившееся солнце. Может быть, пересчитывая свои закаты без числа, горше всего не знать, когда же наступит черед последнего из них.

Закат в тот день был действительно прекрасен. Будто на заказ. Ведь не каждый день ангелы садятся на склон горы и смотрят на закат над миром. Багровые блики над облаками, последние солнечные лучи. Лес искрился золотым и переливался зеленым. Яркий пока ломоть солнца дрожал над верхушками елей. Стоял сентябрь, сиречь осенний апрель, месяц ветров и листопадов, начало новому лету. Здесь, на севере, сентябрь холоден и суров, но в Радонеже, где дыхание ангелов согревало древнее городище, было теплее. И ангел сидел на склоне у старой толстой березы, поджав ноги, подставив лицо лучам ласкового еще солнца, вспоминал небо и мечтал о Новой Земле.

Разве этот день его был похож на прежний? О нет, что вы! Сегодня мой ангел летел над бесконечными, даже сверху, лесами и полями к этой благословенной горе. Полет ангела никто не наблюдал. Редкие деревеньки, болотца, золотисто-красные леса проплывали снизу. Не задевая куполов и крестов на колокольнях церквей, сквозь стаи перелетных птиц ангел летел по прямой, как стрела, линии, чтобы успеть к закату на склон горы. Речка Пажа уже запетляла в лесу вычурными черными изгибами. Тут, не долетев верст семи до Радонежа, ангел опустился на землю и стал на узкую лесную тропу.

Тропа вела вдоль реки дальше к крутому песчаному обрыву. Она почти заросла уже; тем летом, наверное, никто из крестьян или дачников ей не пользовался. Путь был знаком: к склону горы ангел всегда шел пешком по земле, такова была его свободная воля. Кучи мокрых павших листьев плавно переливались под ногами. Влажные ветви хлестали по щекам. Дожди шли все лето, сегодня опять шел дождь, только чуть развеялось.

И вот, когда тропка вдруг нырнула вниз к реке и ангел развел склонившиеся ветви берез… он увидел ее. Она остановилась в удивлении и страхе, глядя на него не мигая. Очи ее карие, осенние, редкость в здешних краях, были глубоки и чисты. Непокрытая голова ее, боль ангела в сердце… И русые волосы плавной волной сбегали на плечи. Светло-зеленое платье — под стать весне, но не осени. Бог мой! Ангел не мог закутаться в туман, не мог слиться с шуршанием листвы над ней, он не мог даже обернуться человеком — безразличным усталым путником или хитрым проходимцем. Куда там! Он бы не смог, даже если бы захотел. И ангел остался ангелом. Он тоже был удивлен, а что же вы думаете: для ангела эта встреча была такой же неожиданностью, как для нее, и хоть почти все провидцы внимают ангелам, но не все ангелы — провидцы.

— Добрый вечер! — начал ангел, чтобы развеять все недоброе вокруг.

— Добрый вечер, — прозвучал ее храбрящийся голос.

С минуту они стояли молча, глядя друг на друга. Уже невозможно было сделать вид, что они спешат, и разойтись в разные стороны, не встречаясь глазами. И не сказать, что облик ангела так поразил встреченную им, нет: плащ его оказался темно-зеленым, защитным, мокрым от дождевых капель. Конечно, она не увидела крыльев, те вдруг стали призрачными или совсем прозрачными. Только глаза ангела, два мерцающих огонька его души, заставили ее усомниться в действительности происходящего. Им бы стоять так, друг против друга, еще долго, день и ночь, день и ночь напролет, но под ногой у девушки треснула ветка, и оцепенение сошло.

— Ты… идешь в Радонеж? — спросила она.

— Да. А ты?

— И я туда же. У нас дача, не доходя километра до деревни. Только я, похоже, не в ту сторону повернула. Был дождь…

— Точно. Нам прямо по этой тропе, — и он сделал первый шаг, продолжая свой путь, не сомневаясь, что спутница последует за ним.

Они пошли по тропе, и идти рядом им было в самую пору. Солнце светило сквозь мокрую листву, а где-то за деревьями журчала река. Случайные спутники шли не быстро, будто гуляя, и долго никто из них не нарушал молчания. Ангел не смел взглянуть на девушку, взгляд его был устремлен вперед и останавливался на ничего не значащих предметах: корне высохшего дуба, свернувшемся первобытным змеем, высоком папоротнике, вылезшем в любопытстве на тропу, поросших опятами пнях и прочем безмолвном подлеске. Все так же, не глядя на нее, он спросил:

— Откуда ты? — хотя спутница его задавалась тем же вопросом.

— Из Москвы.

— Из города? Ты живешь там?

— Да, да, в большом городе Москве, — и она тихонько с удивлением взглянула на него. — Учусь в университете. С большим удовольствием убегаю оттуда хоть на день. А ты тоже из города?

— Да, — тут ангел улыбнулся, — только из другого.

— Ну что же… У меня есть друзья в разных городах. Не сошелся же белый свет клином на этой Москве. Есть Петербург, Киев, Лондон, Париж, Сергиев Посад, Дублин. В каждом из них я когда-то была и знаю много людей оттуда. Когда меня спрашивают, откуда я, подразумевается, что я должна быть из Москвы, этой Столицы Мира. Никто и не предполагает других вариантов…