Газета День Литературы # 97 (2004 9)

Современному исследователю надобно сперва побывать на месте мифических событий, затем кропотливо изучить язык, письменные свидетельства, статьи, диссертации, книги, словом, источники. Затем, найдя важную лакуну в континууме знания, в нашем случае, ирландской мифологии, заполнить оную собственными выкладками, выводами, диверсиями в иные мифологии, чтобы придти к весьма сомнительному заключению о приблизительном сходстве разбросанных по свету мифологий. Такое впечатление создается от перелистывания книги. Мы имеем на это законное право. Ведь если бы работа адресовалась только специалистам, ее напечатали бы в каких-нибудь "Ученых записках". Но тираж, эффектная обложка, изображение на ней одного из великих символов северного мифа (мы называем "севером" места за пятидесятым градусом северной широты), упоминание в аннотации о "всех интересующихся" разрешают всякому любопытному сунуть нос в "дом Да Дерга" знаменитой саги, не обращая внимания на "цеховое высокомерие" мифологов и лингвистов.

Позиция профана в зале ожидания очень даже неплоха. Вертим книгу, рассыпаем, словно колоду карт, показываем автору язык. "Мифология пространства древней Ирландии". Жемчуг перед свиньями, margaritas ante porcos, растаскивайте, свиньи, капусту из огорода, сказал Ницше читателям. Джордано Бруно сказал, что единственная задача всякой книги — направить мысль читателя в нужном автору направлении. Героический эпос, предания, космогонии в переводе на русский имеют минимальный коэффициент полезного действия. Слух несколько режут странные имена героев, племен, городов, отрывочные сюжеты без комментария непонятны. Филологи более обеспокоены "верной" передачей чуждой лексики, нежели художественной убедительностью русской парафразы. Сие касается любой мифологии, особенно относительно экзотической. Какой прок читателю знать, что, скажем, маори называют один из островов Новой Зеландии "Муи-а-туа"(кит, пожирающий зеленый нефрит). Трактовка мифического вокабуляра, символов и глифов представляет крайнюю трудность. Археологические раскопки, во-первых, опасны; во-вторых, отражают только современную ситуацию гробниц, амфор, оружия и прочего. Индукция и дедукция в этом случае наивны и ведут к беспрерывным заблуждениям. Григорий Бондаренко упоминает об аэрофотосъемках и других технических инновациях — это, на наш взгляд, характеризует современность, но не кондиции далеких эпох. Почему?

Общее замечание: действительность мифа развертывается на более высоком уровне (в плане четырех космических стихий), нежели современная жизнь. Мы "опускаемся" во всё более фиксированную и "прямолинейную" стихию плотной земли, что определяет горизонт нашего мировоззрения. Статичность нашей хронологии, равномерность времени, комплекс "точности", аналитико-кумулятивный метод исследования ни в коем разе не годятся для детерминации параметров мифа. Мы привыкли к предестинации: выезжая на поезде из пункта А в пункт Б, мы погружаемся в объятья Морфея абсолютно уверенные в будущем — скидка делается лишь для несчастного случая, либо сбоя расписания. Подобная уверенность дает нам точную проекцию прошлого и будущего, дает возможность рассуждать о недомоганиях Вольтера или перспекции клонирования. Ничего такого не было на более высоком (в упомянутом смысле) уровне бытия. Епископ Олаус Магнус в "Истории северных стран" (1555) рассказывает вполне достоверную историю, как норвежский обыватель заснул в Норвегии, а проснулся в Исландии. Действительность мифа — греческого или кельтского — развертывается в птолемеевской вселенной Океаноса, не на terra firma Меркатора, уточненной Галилеем и Ньютоном. Теперь дадим слово Григорию Бондаренко: "Герой повести Финген мак Лухта обычно встречал каждую ночь на Самайн (1 ноября) на склоне хребта Друйм Финген, что в современных графствах Корк и Уотерфорд в Мунстере. И каждую ночь на Самайн женщина из сида по имени Ротниам ("Небесное Колесо", Fortuna?) рассказывала ему удивительные истории о событиях в Ирландии. В ночь рождения Конна она поведала о происходящих чудесах. Появление рек, озер, пяти дорог и пяти деревьев знаменовали некую вторичную космогонию, сопровождающую рождение Конна…Конн Кетхатах согласно традиции был одним из первых верховных королей Тары…"