Газета (СИ)

Но ничего не произошло. Под пальцами были только глянцевые обложки. Он ухватил, не считая, несколько верхних книг из стопки и потянул их из коробки. Но это оказалось не так просто сделать. Какая-то сила держала их, не желая отпускать.

Это Марджори, мелькнула у него совершенно безумная мысль. Она не хочет отдавать мне книги. Это все, что у нее осталось… здесь.

Конечно, это был полный бред, уже хотя бы потому, что тело Марджори — точнее, то, что от него осталось семь лет спустя — покоилось вовсе не здесь, словно в каком-нибудь рассказе Эдгара По, а, как и положено, на кладбище Риверсайд в доброй миле отсюда. Почему-то в этот момент именно это соображение показалось Томасу убедительнее всех прочих.

А затем раздался отвратительный звук, словно рвалась гнилая плоть, и руки Франджони вместе с зажатыми в них книгами дернулись вверх, преодолев сопротивление. Ну конечно, с облегчением понял Томас. Просто обложки слиплись от долгого лежания в стопке.

Он тяжело выпрямился, чувствуя, что ноги все еще плохо держат его, и повернулся в сторону невидимой лестницы. Ощущение безмолвного чужого присутствия — теперь справа от него — однако, не проходило.

— Здесь никого нет, — сказал Франджони вслух. Голос прозвучал на удивление слабо и позорно «дал петуха» на последнем слове.

Тьма, разумеется, не ответила.

И тогда, выставив книги прямо перед собой, словно магический щит, Томас двинулся прямо туда, откуда исходило это чувство. Если там висит плащ — ну что ж, он будет рад в этом убедиться.

Что-то легко коснулось его лица.

Франджони отпрянул, с отвращением смахивая обеими руками с лица паутину. Он страдал арахнофобией всю свою жизнь, и рефлекс был сильнее разума. Выпущенные из рук книги попадали на пол, но Томас не обращал на это внимания, ибо почувствовал, как паук пробежал по его лицу, затем, сорвавшись с подбородка, упал на грудь и прошмыгнул за ворот халата. Франджони завертелся на месте, хлопая себя по плечам и груди; его нога за что-то зацепилась, и он полетел вперед и вбок, столь же отчетливо, сколь и беспомощно осознавая, что вот сейчас он сломает шейку бедра и останется лежать здесь, в темном и холодной подвале, не способный ни выбраться, ни позвать на помощь (кто услышит его крики отсюда?!), и будет лежать здесь несколько дней, пока не умрет, но крысы и насекомые не станут ждать так долго и примутся жрать его заживо… в его доме не было крыс, их благополучно извели еще сорок лет назад, но тут они, конечно же, учуют и прибегут… бог весть как, но они проберутся… и пауки затянут паутиной его рот и глаза…

Он действительно успел представить все это прежде, чем последовал удар. Удар о старые покрышки — не то чтобы совсем безболезненный, но слишком мягкий, чтобы воплотить в жизнь представившийся ему кошмар.

Охая и кряхтя, Франджони поднялся. Он потерял правой тапок, но не стал его искать — как не стал и пытаться подобрать разбросанные по полу книги. Медленно шаркая обутой и босой ногами, он ощупью двинулся в сторону лестницы, совершенно неуверенный в том, что сумеет ее отыскать — но, наконец, с безмерным облегчением ухватился дрожащей рукой за перила.

Но это был еще не конец. Теперь, когда он благополучно избежал перелома, его запросто может хватить инфаркт прямо на лестнице… судя по тому, как колотится его сердце, это более чем возможно… надо передохнуть и успокоиться… но разве можно успокоиться здесь?!

Все же он простоял некоторое время, вцепившись обеими руками в перила, словно потерпевший кораблекрушение — в обломок мачты и убеждая себя, что ничего страшного не произошло. Перегорели лампочки, он наткнулся на паутину, потом оступился — вот и все.

Прочее — игра воображения.

То, что стояло там, во тьме, передвинулось.

Опять же, не было ни звука, ни движения воздуха. Томас просто почувствовал, как оно тронулось со своего места и заходит ему за спину, постепенно приближаясь.

Бежать!!! Воображение или нет, но если он останется — у него будет инфаркт прямо здесь!

Задыхаясь и перехватывая перила обеими руками, Франджони взлетел вверх по лестнице, захлопнул за собой дверь — а затем тяжело привалился к ней и долго стоял так, пытаясь нормализовать дыхание. Постепенно его сердце все же успокоилось; он отлип от двери и повернулся, чтобы идти обратно в спальню. Или нет, сначала все-таки на кухню, где аптечка. После такой встряски без успокоительного точно не уснуть…

Что-то отчетливо проскребло у него за спиной.

Томас резко обернулся. Звук явно пришел с той стороны двери в подвал. Словно кто-то изнутри процарапал по ней гвоздем. Или когтем.

Достаточно большим когтем.

Несколько секунд Франджони оцепенело смотрел на дверь, ожидая, что она распахнется. Дверь в подвал не запиралась — элементарная предосторожность, чтобы спустившийся случайно не захлопнулся или не был закрыт по ошибке другим членом семьи, не знающим, что внизу кто-то есть. Да и от кого им с Марджори было запирать эту дверь? Детей, способных свалиться с лестницы, у них никогда не было.