Газета "Своими Именами" №1-2 от 02.01.2014

Целая серия была посвящена отношениям Евтушенко и Бродского. Почему Лев Толстой за всю жизнь ни разу не встретился с Достоевским, хотя плакал при известии о его смерти, мне интересно. Интересно и то, что стоит за строками Маяковского

Алексей Максимович,

    как помню,

               между нами

                  вышло что-то

                                 вроде драки или ссоры.

Я ушел,

  блестя потертыми штанами,

                   взяли вас

                             международные рессоры.

Интересно и открытое письмо Цветаевой Маяковскому, и поздравительная телеграмма Шолохова Эренбургу по случаю его юбилея. А эти! Е. говорит, что он спас Б. от КГБ, а тот говорит, что в его деле Е. помогал КГБ, был «экспертом» с членским билетом ССП. И какое мне до этого дело? Тем более, что один уже давно умер и ему соорудили памятник у американского посольства в Москве, а у второго недавно ампутировали ногу, и ему уже не допрыгать до России хотя бы для того только, чтобы посетить в Переделкине собственноручно сооруженный там музей Евтушенко. То, что Евгений Александрович был с КГБ на дружеской ноге, давно известно хотя бы из воспоминаний генерала Судоплатова; что у него был личный телефон Андропова, как и Брежнева, мы знаем из его собственного признания. Ну и хватит нам этих сведений, больше знать совсем неинтересно.

Странное дело: писатель, а почти ничего не говорил о литературе, хотя бы о своих книгах, о других писателях, кроме Бродского, а всё только о жёнах, о каких-то политических передрягах… Хочется отчасти восполнить пробел. Известно, как Евтушенко в позднюю пору превозносил Пастернака («Гений! Гений!») и его «Живаго» («Самый великий роман ХХ века!»). Но когда Пастернака исключали из Союза писателей и дело дошло до голосования, Евтушенко слинял из зала. А встретив тут же в фойе Бориса Слуцкого, выступившего против Пастернака, обвинил его в предательстве. Это было в 1958 году.

Но прошли годы. Пастернак умер. В 1981 году у Евтушенко вышла книга «Точка опоры». Это собрание литературных портретов писателей. Здесь Блок, Маяковский, Есенин, Смеляков, Твардовский, Кедрин, Мартынов, есть даже Щипачёв, названный «большим поэтом». Тут ещё и Хемингуэй, Маркес… Прекрасно! А для гениального, обожаемого Пастернака места в книге не нашлось. Не подходил он тогда для точки опоры. А ведь прошло больше двадцати лет со дня его смерти. Чего бояться-то? Нет, не подходит… Низзя!

Прошло ещё несколько лет. Выходит книга «Политика – привилегия всех». 625 страниц, тираж 200 тысяч. Её хвалил даже Горбачёв, уже будучи президентом.. И что же мы видим? Началась демократия, ускорение, новое мышление, свобода. И вот результаты. Если в «Точке» было 27 фотографий драгоценного автора, то в «Политике» уже 53. Это 100% роста! Ускорение… В той книге - фотографии, на которых автор чуть не в обнимку с Фиделем Кастро и Луисом Корваланом, но в этой их нет, а есть Ричард Никсон и Киссинджер, с которыми поэт чуть не в обнимку. В прежней книге было несколько фотографий, запечатлевших автора с простыми рабочими - как советскими, так и американскими, причем снимков с нашими рабочими было раза в три больше; теперь американские рабочие как были, так и остались, а советских – ни одного, как ветром сдуло. Вылетели из круга его интересов и симпатий строители Колымской ГЭС, магнитогорские металлурги, портовики Лены. И то сказать - что делать «русским коалам» в такой прогрессивной книге. Наконец, в той книге мы видели автора рядом с Назымом Хикметом и Валентином Распутиным, а в этой – их тоже нет, а есть американцы Апдайк и Миллер. Там – композитор Эдуард Колмановский, с которым автор сочинял весьма неплохие песни, здесь – американский композитор Пол Винтер, с которым он ничего не сочинил. Так что же всё это такое? Новое мышление и подготовка к передислокации в США. И вскоре, в этом же году, оно состоялось…

3

Бросить республику

с думами, с бунтами,

лысинку

южной зарёй озарив?

Разве не лучше,

 как Феликс Эдмундович,

сердце отдать

временам на разрыв!

В. Маяковский.

Письмо Максиму Горькому на Капри

А он тогда был и не лысым

И даже – не пенсионер,

Когда вдруг обернулся крысой

С дредноута «СССР».

Да ведь ещё с таким проворством,

Что и не хочешь, а поймёшь:

Вся жизнь его была притворством,

Весь путь его – туфта и ложь.

Был в передаче занимательный сюжет о том, как смело, решительно Евтушенко разговаривал с Хрущевым на его известной встрече с писателями:

- Не пугайте нас, Никита Сергеевич, времена не те! И мы не те! Не позволим!.. И т.д.

Никогда я не был так близок к самоубийству, как в те минуты, когда слушал это.