Газета "Своими Именами" №14 от 01.04.2014

Возвращаясь к Гитлеру – пытаться обмануть его, блефуя и подставляясь самим (как с отводом войск) было крайне опасно. Как-то Гитлер по аналогичному поводу заметил, что многие пытались держать его за простака, но неизменно оказывались в дураках сами. Не удалось обмануть его и оставшимся без Сталина советским руководителям. Впрочем, не ошибается тот, кто ничего не делает.

Видимо, Гитлер почувствовал неуверенность советского руководства. Кроме того, столь резкие колебания курса позволяли ему заподозрить, что в Кремле что-то стряслось. Если же на Сталина совершили покушение, в подготовке которого участвовали немцы, то уже по этим признакам Гитлер мог понять, что оно достигло определенного успеха. Но в том либо другом случаях немецкий практицизм, перевешивая прочие доводы, заставлял использовать растерянность в стане противника, и Гитлер оставил в силе прежнее решение начать войну.

Распоряжение о проведении акции с мирными предложениями Гитлеру было получено утром 21 июня, и неуклонно проводилось в течение следующих, насыщенных столь противоречивыми событиями суток. Эта стабильность, в сочетании с самим  - безусловно, разумным – смыслом акции, свидетельствуют, что Молотов и Вышинский, которые ее проводили, имели совершенно законное на то основание. А законное – то, которое в целом поддержало Политбюро. То есть, не будет преувеличением сказать, что в этом вопросе руководство страны было едино.

Тем не менее, есть основания полагать, что на том заседании раскол в руководстве, разделивший его пополам,  все же произошел, и это был вопрос о нахождении войск на боевых позициях у границы. Сомнительное само по себе, предложение об их отводе не могло не вызвать разногласий. Последовавшие за этим неуверенные и какие-то дерганые действия по отмене боеготовности, которая даже в ЗапОВО произошла далеко не сразу и не вдруг, разное поведение командующих округами – все говорит о том, что нужного большинства предложение о «разоружении» не получило. То есть мнение Политического Бюро ЦК ВКП(б) разделилось, и в отсутствие Сталина в этом вопросе наступило своеобразное «двоевластие», которое скорее можно назвать безвластием.

Такое безвластие при отсутствии Сталина и фактической поддержке половины Политбюро подвигли Тимошенко и Жукова провести еще одну попытку того, что они хотели сделать еще днем раньше – отвести войска от границы, чтобы устранить возможность провокаций. Растерянность политического руководства, лишившегося бессменного лидера, существенно помогла этому. Вдобавок усугубило ситуацию то, что кроме Сталина вряд ли кто в Политбюро знал тонкости положения и боеготовности войск в приграничной зоне. Замещавший его Молотов был далек от чисто военных дел, поскольку оперативных вопросов всегда избегал (Кузнецов Н.Г. Крутые повороты. – М.: Мол. гвардия, 1995, с.51) и ситуацией у границы практически не владел.

В то же время  Сталин был жив, и его возвращение в строй являлось вопросом ближайшего времени. А Молотов, как его заместитель, очевидно, был против отмены «Директивы 20.06.41», поскольку через него прямой приказ об отмене готовности все же не прошел, и без такого законного решения на отвод войск у Тимошенко и Жукова задуманное ими не сразу и далеко не везде получилось.

Итак, самый поздний срок, когда Сталина уже точно не было в строю – это восьмой час вечера 20 июня 1941 г, когда начал собираться большой совет Политбюро. Остается вопрос – почему Сталин потом не разобрался с теми, кто все это делал? Но как ни странно, прежде всего виноват тут был… сам Сталин! Пусть эта вина невольная, поскольку он был выбит из строя по независящим от него обстоятельствам. Но как честный и ответственный человек, неважно по какой уважительной причине он не находился в строю, Сталин наверняка очень переживал и чувствовал прежде всего себя виноватым, что в критический момент не смог помочь попавшим в тяжелое положение товарищам. А что они  не сумели без него разобраться в обстановке – это уже скорее их беда, а не вина. С другой стороны, все добросовестные ошибки и заблуждения соратников из Политбюро и даже наркома обороны определялись стоящей перед ними тяжелой и сверхважной задачей – не вызвать гибельной для СССР войны на два фронта. И в целом руководство СССР и РККА при всех частных ошибках главную задачу выполнило, обеспечив для  страны в решающем столкновении с Германией только один фронт борьбы и таких могущественных союзников, как Англия и США.