Газета "Своими Именами" №14 от 02.04.2013

То, что мы видим из дальнейшей биографии этого юноши, говорит об упорстве и сильнейшей способности к выживаемости: вступил в компартию (в 1974 году), получил два высших образования. А именно, в престижном пекинском Цинхуа – сначала по части марксистской теории, потом, после долгого перерыва, по химии.

То, что осталось от юности в деревне – это отмечаемый всеми биографами и наблюдателями демонстративный и непобедимый аскетизм. Пренебрежение к земным благам, скромность и неприхотливость вообще-то очень даже уважаются китайской цивилизацией и входят во множество средневековых нравоучительных историй. Кстати, это сейчас чувствуется и по постепенно складывающемуся официозному «портрету» нового лидера.

Но у Си Цзиньпина это, похоже, не «образ», а что-то настоящее. Например, будучи вице-мэром городя Сямэнь, он довольно долго жил в общежитии и сам стирал свою одежду. В молодости, когда гроза над головой его отца уже прошла, младший Си мог выбирать любую работу, но отправился в очередную сельскую глушь.

Далее послужной список нынешнего лидера очень примечателен: он работал в тех провинциях, где уже в 80-е годы началось китайское процветание. В Фуцзяни, например. И очень старался сохранять там репутацию человека, который не любит деньги.

И ещё одна сторона его репутации: женщины находили его «скучным». Как это часто бывает в таких случаях, когда очень хочется, то оказываешься вдруг очень интересным. До самого последнего времени жена Си была куда более известна китайской публике, чем он сам: знаменитая певица и красавица Пэн Лиюань. Певица особого рода: нечто вроде Клавдии Шульженко в СССР или Веры Линн в Великобритании – то есть любимица военных. Она за свои песни даже получила звание генерал-майора китайской армии. Дочь их учится в Гарварде, США.

Вообще же в этой семье наиболее интересный персонаж – всё-таки отец, Си Чжунсюнь. Он в каком-то смысле повторил биографию Дэн Сяопина, умевшего, как известно, возрождаться из любого пепла. Так вот, старший Си считается ключевым проект-менеджером свободной экономической зоны Шэньчжэнь под боком у Гонконга. А китайские реформы пошли именно оттуда. Но в итоге он оказался слишком близок к тем лидерам, которые погорели на событиях 1989 года, включавших студенческие выступления на Тяньаньмэне. И снова был отставлен.

Новый стиль

Газета «Вашингтон пост» довольно подробно анализирует Си Цзиньпина как мастера нового для Китая стиля в политике, в том числе и классического американского пиара.

Действительно, ещё до своего избрания в ноябре председателем правящей компартии и сразу после этого Си начал делать нечто для Китая не совсем обычное. Он начал показывать пример нового стиля партийного руководителя.

А именно – устраивал инспекционные поездки, в которых требовал, чтобы его принимали без роскошных банкетов, принципиально не носил галстука и даже пиджака (ходил в куртке). И более всего настаивал, чтобы не было торжественных и нудных речей. Си Цзиньпин давно уже приобрёл репутацию человека, который говорит всё как есть, и очень резко. Что-то вроде «или мы победим коррупцию, или она уничтожит страну».

Судя по неформальным разговорам, в которых я участвовал в Пекине, Си Цзиньпин получил меньше голосов, чем несколько других лидеров, на партийных заседаниях конца лета, когда решалась кандидатура будущего лидера партии и государства. То есть его боятся. В том числе потому, что знают: его аскетизм – настоящий.

Конечно, такая кандидатура и такой стиль очень уместны в эпоху, когда Китай переживает всплеск социальной активности. Власть, какой бы она ни была, всегда оказывается в подобных ситуациях мишенью для недовольства самых разных социальных групп. Си требует от власти быть безупречной – не воровать, не роскошествовать, заботиться о бедных, не скрывать факты и не заниматься политической болтовней, в общем – иметь репутацию примерно такую же, как он сам. Тут можно добавить, что продолжается эта «смена стиля» уже больше года, и похоже, что без споров и столкновений тут не обошлось. Зато теперь ясно, что борьба с коррупцией – это всерьёз.

Но, возвращаясь к американской идее насчет «нового пиара», можно предсказать немалые потрясения в сфере китайской журналистики, официальной пропаганды и так далее. Процесс уже давно идёт.

Заметно, например, что центральные власти буквально силой заставляли провинциальных лидеров «идти в Интернет», вести там живую дискуссию с недовольными, избавляться от тех, кто не умеет признавать свои ошибки. Ещё заметно, что в китайских СМИ параллельно существуют два стиля – один нудный, будто взятый у двора последнего императора Пу И (и воспроизведённый при Мао), а второй – тот, что, скажем, есть на китайском телевидении. Которое успело за последние годы стать международным, покоряя в том числе и весьма внимательно наблюдающую за Китаем Америку. Теперь можно предсказать, какой стиль победит.