Газета "Своими Именами" №22 от 28.05.2013

Более или менее благополучные, разинув рот, внимают тому, как плохо обманывать. Что они думают при это - те, кому не приходилось менять «хрущёвку» на недостроенный коттедж? Скорей всего, убеждаются, что все одним миром мазаны и всё вокруг – как положено! Иначе как понять бурные аплодисменты по окончании назидательного спектакля?

Чем обогатил он наши души? Нехорошо обманывать? Так мы от веку это знали. А к тому же ещё и колокольный звон в финале! Ну право, не получил ли автор благословение от Патриархии на своё изделие?

Что касается меня, более на спектакль по пьесе С. Лобозёрова не пойду, даже если даром. С меня хватит! Как хотите, а он для меня ренегат, занимающий людей надуманными проблемами. Можно ли заявлять, что наше благополучие зависит от того, насколько честными будут провинциальные интеллигенты, когда речь идёт о жизни и смерти? Пьесы Лобозёрова убаюкивают обывателей, отводя глаза от истинных проблем. Не потому ли и востребованы двумястами театрами? 

Но, может быть, нам не повезло с Лобозёровым? Не бог весть какие  специалисты, коль посещаем театр раз в год по праздникам. Но вот мнение специалиста, Марии Дубновой («Знамя», 2003, №2), уж она-то, наверное, просмотрела все пьесы, какие сумела: «Интересно, кого постсоветская драматургия сделала своим центральным персонажем? Во-первых, главный герой совсем не богат. Во-вторых, не нашёл себя в новой социальной обстановке: либо не работает, либо вынужден ради заработка спуститься на несколько ступеней по социальной лестнице, либо вовсе занимается не своим делом. Астроном Костя работает собачьим парикмахером, высококлассный филолог, доктор наук Виктория стала синхронистом и занимается репетиторством с новой русской (А. Галин «Сирена и Виктория»), Никита Бардин – пациент психиатрической клиники (В. Мережко «Женский стол в «охотничьем зале»), Тимофей сломал обе ноги и всю пьесу лежит в кровати (С. Лобозёров «Семейный портрет с посторонним»), уволенная учительница Вера целыми днями таскается по судам (Н. Птушкина «Приходи и уводи»), Ольга признана больной и не работает (Н. Коляда «Мурлин Мурло»). В-третьих, почти все – люди немолодые, пенсионеры или предпенсионного возраста.

О главных героях российских пьес девяностых можно сказать: они - бывшие. Социологи называют таких людей «новыми бедными» или «новыми маргиналами».

Судя по пьесе, которую мы увидели, театральная история продолжилась в том же виде и в двухтысячные. Вот только непонятно, о каком празднике речь идёт? В рецензиях на работы Лобозёрова, поставленные в различных театрах, упорно говорится о празднике!

А конкретно, в применении к этой пьесе, о чём речь? Бабка, тёща, обратила внимание на то, что от соседей постоянно доносится музыка. Мол, в ста шагах от праздника, а ни сном, ни духом не знаем, что празднуют, и не интересуемся! Наверное, автор вкладывал в название какой-то потаённый смысл. Но нет смысла, и это – не смысл! Кому не хочется праздника?

«Пьеса добрая и сердечная. Автор любит своих героев, сочувствует им, верит в то доброе, что есть в их душах. Среди суеты и жизненной суматохи их застигают раздумья о смысле жизни и ценности человеческой личности. Им так хочется праздника, другой, лучшей доли, внимания к себе» («Арт-Орёл», «О семейном портрете с посторонним»).

Нам тоже хочется. Но надо же для этого что-то делать, а не призывать к самосовершенствованию, не успокаивать публику, что если каждый будет честен, мир преобразится. Не к тем обращён призыв. Усовестили бы других, кто ободрал народ как липку!