Газета "Своими Именами" №34 от 20.08.2013

Первоначально суд считал лидерами группы Андрея Яковенко и Анатолия Плево. Но Плево не выдержал испытаний. Запуганный пытками и угрозами на следствии, он оговорил себя и товарищей, позже под влиянием подсылаемых к нему в камеру попов сказался (или стал) набожным и отказался от коммунистических убеждений. Возможно, некие службы напомнили ему о судьбе Бердюгина. Так или иначе, Плево единственный стал активно сотрудничать с судом и дал оговаривающие показания против остальных.

В последние дни суда Данилов и несколько его товарищей, возмущённых открыто заказным характером процесса, объявили голодовку. Это не помешало привести их, ослабевших от голода, в зал суда и… предоставить им последнее слово. Они потребовали дать им время на подготовку, но в этом было отказано. Последнее слово Данилова, состоявшее всего из нескольких фраз, было предельно смелым. «Вы судите нас сегодня, а мы будем судить вас завтра!» - гордо заявил он прислужникам буржуазии…

Приговор был жесток и несправедлив. Он ясно показывал, что суд руководствовался не столько тяжестью предполагаемых «преступлений», сколько степенью «раскаяния» и покорности «преступников». В результате Андрей Яковенко, признанный руководителем «группы», и героический Игорь Данилов получили по 14 лет лишения свободы особого режима, Олег Алексеев – 13, Богдан Зинченко – 12, Александр Герасимов – 11, Илья Романов – 10, Александр Смирнов – 8 лет. А. Плево, новообращённый христианин, публично отрёкшийся от коммунистических идеалов, несмотря на тяжесть предъявлявшихся ему обвинений получил самый небольшой срок – 6 лет, Семёнов и Польская были осуждены условно.

На протяжении всего процесса коммунисты и красная правозащита России, в том числе движение «В защиту политузников-борцов за социализм» (ВДЗП), а также Украины и Приднестровья активно поддерживали одесских политзаключённых. Зал судебных заседаний всегда был полон, и не только жителями Одессы; возле посольства Украины в Москве, представительств в других городах проводились митинги и пикеты в поддержку одесских политзаключенных.

Несмотря на тяжесть пребывания в застенках А. Яковенко, И. Данилов, А. Герасимов, И. Романов, А. Смирнов, находясь уже в местах отбытия наказания, продолжали борьбу с несправедливостью, против буржуазных властей. Их материалы, публиковавшиеся в коммунистической и правозащитной печати, поражают своей смелостью. Илья Романов не побоялся даже – с риском для собственного здоровья, а, может быть, и жизни - выступить с открытым разоблачением конкретных незаконных махинаций «своей» тюремной администрации, что привело к смене зарвавшихся начальников, хотя и стоило ему длительного содержания в штрафном изоляторе. Несколько позднее письма и статьи стал присылать и О. Алексеев, раскаявшийся в своей слабости и прощённый товарищами.

По прошествии шести лет, в конце 2008 года, на свободу вышел А. Плево. Предавший единожды, он подтвердил свои «признательные» показания, в том числе и по якобы имевшему место московскому эпизоду, в котором якобы участвовали некоторые фигуранты Одесского дела. Весной 2009 года стало известно, что готовится новый процесс – в Москве в связи с показанием Плево о якобы имевшем там место случае экспроприации. Этот вопрос поднимался и раньше. В 2003 году из Москвы в Одессу приезжала следственная группа, чтобы допросить ряд «одесских» товарищей (причём дело тоже не обошлось без избиений) в связи с открытым в Москве уголовным делом. По-видимому еще тогда спецслужбы России и Украины в этом вопросе работали в контакте… По закону, «московский эпизод» должен был рассматриваться именно как один из эпизодов в ходе суда в Одессе, тогда бы он (даже если бы посчитался доказанным) не мог значительно повлиять на определённые приговором сроки. Теперь же он превратился в отдельное дело, рассматривавшееся уже в Москве в 2009-2010 гг. В результате Данилов получил по «московскому делу» 13 лет заключения, Смирнов – 9 лет, Плево, единственный давший признательные и оговаривающие показания и единственный же подтвердивший свое участие в этом эпизоде, получил условный срок… Комментарии, по-видимому, излишни.