Читаем Газета "Своими Именами" №4 от 21.01.2014 полностью

Но все-таки начнем с евреев. Одесса (в романе – Черноморск), где развивается основное повествование «Золотого теленка», к началу ХХ века крупнейший экономический центр с заметным процентом еврейского населения (свыше трети). Еврейская диаспора была представлена всеми сословиями - от городского дна до нуворишей. Это была самая большая еврейская община после польско-литовских территорий. Ильф и Петров принадлежали уже далеко не к первому поколению одесских литераторов. Первый круг еврейско-русских (т.е. писавших в том числе и по-русски либо тесно связанных с русским литературным процессом) литераторов – писатели Шолом-Алейхем, Ахад ха-Ам, Семен Дубнов, Бен-Ами, Лазарь Кармен (отец известного советского кинодокументалиста), поэты Хаим Бялик и Семен Фруг, литературовед Иосиф Клаузнер, а также писавший по-русски Семен Юшкевич, бытописатель одесского дна, чьё влияние на Ильфа и Петрова отмечают литературоведы. В начале ХХ века в российскую литературу вошли Владимир (Зеев) Жаботинский, Борис Житков и Корней Чуковский – три друга и три однокашника («полтора еврея» на троих). В творчестве всех троих еврейская тема сыграла значимую роль. В революционные годы стали известны Олеша, Бабель, Багрицкий, Валентин Катаев (старший брат Евгения Петрова). Еще один пласт одесской литературы – газетная поденщина, особая публицистическая газетная проза – едкая, яркая, злободневная, сатирическая. Петров и Ильф и вышли из круга газетной поденщины 20-х гг., затем написали два романа о Бендере, теперь уже полузабытые путевые заметки «Одноэтажная Америка» (еще один роман Петров начал писать после смерти друга), а затем союз распался. Илья Ильф совсем нестарым умер от туберкулеза, а Евгений Петров продолжал работать как журналист, был военным корреспондентом и погиб на фронте.

В таком окружении еврейская тема не могла не играть важной роли в жизни Остапа Бендера, великого комбинатора – сына Ибрагима Бендера, турецко-подданного. До революции в Одессе жили евреи - иностранные подданные, в основном, австрийско-подданные, как иностранцы они имели меньше правовых ограничений (по сравнению с жителями черты оседлости) и не призывались в российскую армию. «Турецко-подданный» скорее пародия на австрийско-подданного, хотя и выходцы из Османской империи жили в Одессе. Т.е. рассматривать Остапа как сына, например, константинопольского еврея, вполне обоснованно. Таким был, в частности, один из организаторов ГУЛАГа Нафталий Френкель. Ряд исследователей считает, что «турецко-подданный» (в том числе и «палестинско-подданный») – прямое, а не иносказательное обозначение одесского еврея (в то время Палестина была частью Османской империи). Тем более, что Бендер – потомок (сын) Ибрагима-Авраама – из Святой Земли.

Фамилия Бендер созвучна названию молдавского (бессарабского) городка Бендеры (в XIX веке в составе Османской империи), оттуда евреи в поисках лучшей доли эмигрировали в близлежащую Одессу. Исследователи Л. Кацис и М. Одесский отмечают, что и профессия «комбинатор» у Бендера такая же, как у его старшего литературного собрата - незадачливого и неудачливого простофили, тоже «комбинатора» Менахема-Мендла (героя Шолом-Алейхема).

Кстати, Александр Иванович Корейко – тоже одесский «комбинатор», но злой и бесчеловечный, прообраз наших «комбинаторов» периода «перестройки» – исследователями связывается с евреями (несмотря на кажущуюся русскость имени-отчества). Ведь фамилия Корейко напоминает не только продукт, изготовленный из свинины (по моему скромному мнению), корень фамилии может происходить от имени Корей (Корах) (по мнению тех же Кациса и Одесского). Корей – персонаж ветхозаветной книги Чисел, левит, неудачливый бунтовщик против Моисея и Аарона. Пишут, что Моисей вызвал Корея на суд и там в присутствии народа Корей проваливается сквозь землю в геенну. Корей известен не только как бунтовщик и богоборец, но и как богач, наживший немыслимое состояние неправедным путем. Этим он прославился и даже остался в памяти людей героем поговорки «Богат как Корей». Корейко – маленький Корей, хотя тоже обладатель внушительного состояния.

Перейти на страницу:

Все книги серии Своими Именами, 2014

Похожие книги

Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2
Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2

Понятие «стратагема» (по-китайски: чжимоу, моулюе, цэлюе, фанлюе) означает стратегический план, в котором для противника заключена какая-либо ловушка или хитрость. «Чжимоу», например, одновременно означает и сообразительность, и изобретательность, и находчивость.Стратагемность зародилась в глубокой древности и была связана с приемами военной и дипломатической борьбы. Стратагемы составляли не только полководцы. Политические учителя и наставники царей были искусны и в управлении гражданским обществом, и в дипломатии. Все, что требовало выигрыша в политической борьбе, нуждалось, по их убеждению, в стратагемном оснащении.Дипломатические стратагемы представляли собой нацеленные на решение крупной внешнеполитической задачи планы, рассчитанные на длительный период и отвечающие национальным и государственным интересам. Стратагемная дипломатия черпала средства и методы не в принципах, нормах и обычаях международного права, а в теории военного искусства, носящей тотальный характер и утверждающей, что цель оправдывает средства

Харро фон Зенгер

Культурология / История / Политика / Философия / Психология
Трансформация войны
Трансформация войны

В книге предпринят пересмотр парадигмы военно-теоретической мысли, господствующей со времен Клаузевица. Мартин ван Кревельд предлагает новое видение войны как культурно обусловленного вида человеческой деятельности. Современная ситуация связана с фундаментальными сдвигами в социокультурных характеристиках вооруженных конфликтов. Этими изменениями в первую очередь объясняется неспособность традиционных армий вести успешную борьбу с иррегулярными формированиями в локальных конфликтах. Отсутствие адаптации к этим изменениям может дорого стоить современным государствам и угрожать им полной дезинтеграцией.Книга, вышедшая в 1991 году, оказала большое влияние на современную мировую военную мысль и до сих пор остается предметом активных дискуссий. Русское издание рассчитано на профессиональных военных, экспертов в области национальной безопасности, политиков, дипломатов и государственных деятелей, политологов и социологов, а также на всех интересующихся проблемами войны, мира, безопасности и международной политики.

Мартин ван Кревельд

Политика / Образование и наука