Газета "Своими Именами" №4 от 22.01.2013

И вот ещё что страшно. Что созданная Сталиным система доносов, когда «стучать» на своих соседей, товарищей по работе, даже на своих родителей в СССР считалось делом доблести и геройства. Воспитанные в те времена люди и сегодня никак не могут избавиться от этой привычки: писать письма в партком, начальству. Не понравилась публикация – сразу письмо, нет, не его автору, а… губернатору! Вы можете себе представить, чтобы житель, скажем, Парижа, написал письмо его мэру, жалуясь на статью в газете «Фигаро»? Конечно, не можете. А вот у нас пишут! При товарище Сталине начали и строчат до сих пор! Привычка к доносам «в инстанции», к письмам в «партком» не умирает и десятки лет спустя не только после смерти диктатора, но и краха всего созданного им СССР. Вот это, наверное, и есть самый страшный урок, который дал нам Сталин, – разложение души народа. До сих пор рана не заживает.

Владимир МАЛЫШЕВ

От редакции. Нет сомнения, что статейка Малышева больно ранила каждого читателя нашей газеты – прежде всего своей наглой лживостью. Но стоит ли «колотить», как предлагает товарищ Локшин, жалкого продажного писаку, который уже этим себя наказал?!

Ленин и Сталин своими праведными жизнями, своим беззаветным служением людям-труженикам слишком колют глаза отечественным и забугорным кровососам, чтобы они перестали поливать их грязью с помощью подобных писак. Но имена вождей останутся сиять в веках, а о Малышеве забудут к четвергу, о Солженицине – чуть позже.

ИСТОРИЯ

ПОТОМСТВУ В ПРИМЕР

(Окончание. Начало в №1-2)

Из штаба флота получено радио, что ожидается бегство немцев из Данцига и Кенигсберга, что лодке атаковать прежде всего крупные боевые корабли и транспорты врага.

Продолжая патрулирование в перископном положении (днем) и в надводном (ночью), командир принимает решение войти в Данцигскую бухту с расчетом 31 января быть там рано утром и «наделать там шороху». Тщательно обсудив обстановку со своим старшим помощником Л.П. Ефременковым, штурманом Н.Я. Редкобородовым, инженером-механиком Я. С. Коваленко, командир приказал начать движение к входу в бухту.

Естественно, прежде чем входить в бухту, надо сделать подзарядку аккумуляторных батарей. Всплыли в надводное положение, начали подзарядку. Море продолжало изрядно штормить. Еще одна радиограмма с ГКП: «Командирам подводных лодок в море. Быстрое продвижение Красной Армии, имеющее одним из операционных направлений Данциг, заставляет противника в ближайшие дни начать эвакуацию района Кенигсберга. В связи с этим надо ждать резкого усиления движения транспортов в районе Данцигской бухты...»

Шторм 6 баллов, периодические снежные заряды. Полная темнота, изредка сквозь тучи выглядывает луна, температура -17°С.

Неожиданно появились вспышки маяка Рикстефт, давно уже не включаемого (у входа в бухту). Заработал маяк — в порт входят или выходят из него суда. Сигнальщик доложил о появлении нескольких тусклых точек неярких огоньков со стороны бухты. Срочно погрузившись и ведя наблюдение, убедились, что из бухты выходил громадный транспорт в охранении эсминца и тральщика. Корабли охранения шли с правой стороны транспорта, прикрывая его с открытой части моря. При этом, полагая, что более безопасно идти вдоль берега, где небольшие глубины, не позволяющие плавать подводным лодкам, да и в случае необходимости могут помочь береговые артиллерийские батареи и авиация, капитан «Вильгельма Густлофа» именно там проложил курс. Конечно, курс этот часто приходится менять из-за разного рода банок, мысов, отмелей, но для одиночного судна и опытного капитана это не проблема (другое дело — конвой в несколько судов).

Ни капитану, ни его помощникам, ни командиру конвоя и во сне не могло присниться, что советская подводная лодка выйдет в атаку именно со стороны берега, из района исключительно опасного в навигационном отношении и благоприятного для постановки противолодочных магнитных мин. А командир советской лодки именно так и поступил.