Газета "Своими Именами" №41 от 09.10.2012

В 1956 г. автор этих строк после окончания медицинского училища был направлен на работу в Усольский ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь), а конкретно – на лагпункт спецстрогого режима Перша, расположенный в тайге, примерно в 160 км от Соликамска. Это было «штрафное» подразделение (примерно на 500 человек), в которое по специальному постановлению руководства управления переводились злостные нарушители из большинства лесозаготовительных («неворовских») лагпунктов, а посему в нём процветали симуляция и аггравация (т.е. преувеличение тяжести) заболеваний, а также членовредительство в самых изуверских формах (отрубали себе пальцы, глотали проволочные «якоря», вскрывали вены, пришивали к коже пуговицы, вводили под кожу заведомо инфицированные иглы, чтобы вызвать воспаление – абсцесс, флегмону, вдыхали сахарную пыль, засыпали глаза накрошенным порошком химического карандашного стержня и т.д. и т.п.). Но за три года моей работы на этом лагпункте не было допущено ни одной эридемической вспышки инфекционных заболеваний (кроме сезонных – гриппа и ОРВИ, которое тогда именовалось аденовирусной инфекцией), от болезни не умер ни один (!) заключённый. Правда, некий Бударов (кличка «Корзубый») сумел добыть флакон эфира и ночью вынюхал его под одеялом – да так усердно, что утром был обнаружен надзорсоставом во время проверки без признаков жизни. И ещё – в 1958 году трое погибли от пулевых ранений во время массового бунта, спровоцированного побеговой группой в составе 13 человек, имевших цель через подкоп выйти за охраняемый забор, уничтожить караульный наряд, захватить взводный оружейный арсенал и освободить зону (при этом в момент обезвреживания преступников ножевые ранения получили два офицера).

Аналогичный уровень смертности был и в других известных мне подразделениях (лесных лагпунктах), которых в Усольлаге насчитывалось 45 или 48.

С первых дней, контролируя работу пищеблока, я ловил себя на мысли: нам бы так питаться в недавние студенческие времена… В распоряжении интендантской службы имелись продукты, условия хранения которых я обязан был контролировать: картофель (вначале свежий, а ближе к весне – сушёный), крупы, макаронные изделия, капуста, солёная (вымачиваемая перед приготовлением) треска, мясо либо – при отсутствии свежего – говяжья тушёнка (советского или китайского производства), сухое молоко. Конечно, лесоповал всегда хорошо разогревал аппетит, и там, при выполнении нормы, предусматривался дополнительный паёк. Да, это был не санаторий, а спецстрогий режим, но истощённых от голода, в состоянии кахексии просто не могло быть – разве что кроме ситуаций, когда не в меру азартный картёжник проигрывал своё питание на месяц вперёд, а то и больше (но обычно это достаточно быстро становилось известно оперативно-режимной службе, и картёжный произвол жёстко пресекался воспитательными либо административными мерами). Хлеб тогда ещё ставился на кон в картёжной игре, а она, как бы с ней ни боролись, ни пытались искоренить, всегда была и, видимо, будет неотъемлемым атрибутом существования уголовного мира в любых местах содержания спецконтингента.

(В. Овсиенко пытается клюнуть советскую действительность фразой: «Что на свободе некоторые люди питались ещё хуже – не возражаю». А знает ли он, как питаются не некоторые, а многомиллионные массы людей сегодня, когда старики роются в мусорных ящиках, а рядом, в подземных переходах и на тротуарах  попрошайничают и воруют миллионы малолетних беспризорников, чего прежде не бывало ни в какие времена (не считая первых лет разрухи после Гражданской войны?) И не видит ли в этом частично «заслугу» свою и своих единомышленников? Ведь последствия военного лихолетья на благосостоянии народа сказывались ещё очень долго, но ситуация последовательно и неотвратимо год от года улучшалась. А как в современные его «сидению» годы окопавшиеся во власти кроты организовывали проблемы с питанием и снабжением городов и сельских жителей, большегрузными автомашинами сваливая в овраги умопомрачительные количества доброкачественных мясных и иных продуктов, включая редкие деликатесы, а также когда 34 табачные фабрики были одномоментно остановлены «на ремонт», и в Перми протестующие люди стали перекрывать улицы – все эти «новации» будущей свободолюбивой «демократуры» мы ещё не забыли.)