Газета "Своими Именами" №46 от 12.11.2013

У нас на Одещине пригородные сёла, в отличие от Центральной России, были богатые, народу там жило много. Специализация – томаты и виноград. Но за множество раз, что я там бывал в рамках «помощи» нашего НИИ, я никогда не видел ни одного мужчины, собирающего урожай в поле. Женщины в поле бывали – в разгар сбора урожая посылали колхозную бухгалтерию, были также вольнонаёмные девочки с Западной Украины. Местных девиц и школьниц в поле тоже не было.

Мужики в этих сёлах плавали на судах «в загранку», они отсыпались в сёлах после рейса и работать в поле им было «западло».

Кто-то, кому не повезло плавать, мог работать водителем: «Парни, вам надо было учиться, высшее образование получать, чтобы здесь в поле работать? Я получаю шофером 80 рублей, но у меня грузовик, тому что-то надо подвезти, этому. И очень нормально получается…»

Другие, с повреждённой от самогона психикой, приходили и орали: «Учёные, гады, чистые приехали! Мотыгу в руки – вот вам место, твари! Бу… бэ… мэ…».

Вечерами иногда приходили местными парни с палками – девки им наши нужны были. Начинались драки.

Бригадиры и председатели на вопрос, почему норма на сборе томатов так скудно оплачивается, да и её невозможно выполнить, отвечали: «У нас аккордно-премиальная оплата. За одну норму и менее вы едва своё питание будете покрывать. А вот две нормы выполните – пойдёт оплата аккордная! А три – ух, как можно заработать! Вот у нас одна приезжала – три нормы делала. А вы слабые, вы городские, руки у вас кривые, ноги подкашиваются, потому и не можете сделать норму». Бригадир показывал нам пять минут, как надо быстро собирать помидоры, но вскоре уезжал куда-то по своим важным делам.

В НИИ нам вспоминали и про Павку Корчагина, и что нехорошо думать про «длинный рубль» и это вроде как прогулка для нас на свежем воздухе.

О «прогулках на свежем воздухе».

На одесском консервном заводе «ученых» помощников посылали работать на участки, где в страхе отказывался работать постоянный персонал – игнорирование техники безопасности там было чудовищное.

В деревянных бараках в колхозах в конце сентября спали иногда по двое в кроватях из-за страшного холода – тёплых одеял не хватало. Если за нормой отпуска продуктов нам на питание не следить – начиналась «химия» со стороны лукавых поварих. На чае экономили, его заваривали, чтобы варево выглядело темнее и меньше надо было расходовать, на соляном растворе – хорошо, что хоть не на табаке.

Один мой товарищ как-то пошёл в туалет при бараке для сборщиков помидоров, там сэкономили бетон на толщине пола. Он провалился по пояс, осколками бетона ему порвало внутренности – одну полностью разорванную почку ему вырезали.

Другой прошел курсы комбайнёров, в порядке шефской помощи. Что-то не учёл по технике безопасности, и в поле ему в глаз вонзилась щепочка. Спасти глаз в больнице удалось, но видит он им с тех пор плохо.

Студентка второго курса из группы ещё одного, спортсменка, делала пробежку - изнасиловали в поле и убили. Убийцу, из местных, нашли.

Другую девочку из техникума с Западной Украины изнасиловали местные, дело замяли, а группу и жертву заставили доработать – мы с ней там чай пили.

Вьетнамский студент, мальчиком воевавший с американцами в партизанах, учился у нас в университете в группе товарища и ему тоже устроили со всеми колхозную «романтику». Их перевозили, из экономии, в кузове самосвала. Кузов неисправной машины на полном ходу открылся, все отделались синяками, вьетнамец убился насмерть – на его родину отправили труп.

Всё это было похоже на барщину начала XIX века с соответствующей производительностью труда.

Как работают во Франции? При всех маразмах французского сельскохозяйственного производства, о которых я расскажу в следующий раз, там есть два огромных плюса.

Во-первых, в разгар сборки урожая все хозяева работают в поле лично, вместе с жёнами, малолетними детьми и внуками и специально приглашёнными городскими родственниками, тоже с детьми, которым, кстати, платят как положено. Помню, владелец очень крупного фруктового хозяйства, на которого работали десятки сборщиков, нанимал меня на работу не в своем кабинете, а на дереве, где он собирал плоды, показывая пример всем. И я, задрав вверх голову, так с ним и разговаривал.