Газета "Своими Именами" №8 от 12.10.2010

В Тверском суде дело попало к судье Сальниковой М.Л. – худощавой женщине, которой, на мой взгляд, чуть более 30 лет. Но она уже очень известна в России тем, что по закрепленном в её судебном решении мнению, если чиновник Администрации президента не исполняет свои прямые обязанности и нарушает закон, то жаловаться на его действия никто не имеет права. Ибо посягательство на любого чиновника Администрации — это практически покушение на президента страны и угроза национальной безопасности.

Росархив - госорган очень малочисленный, правовое управление его невелико, и оно никогда не занималось делами по ст.152 ГК – по доказыванию соответствия действительности распространённых сведений. Только этим можно объяснить, что на предварительном заседании суда в июле представитель Росархива в этом деле, начальник его правового управления В.В. Мосунов, во-первых, действительно решил доказать, что эти сведения соответствуют действительности, во-вторых, решил это сделать так, как ему, юристу, казалось убедительным.

Главная военная прокуратура у нас дура? Нет! Разве могла ГВП, проведя экспертизу, обосновать свои обвинения России на сведениях, не соответствующих действительности? Нет! Значит, сведения соответствуют действительности.

Медведев у нас кто – дурак? Нет, он президент! А разве мог президент распорядиться о распространении не соответствующих действительности сведений? Нет! Значит, сведения соответствуют действительности.

И на предварительном заседании суда представитель Росархива устно заявил суду ходатайства о привлечении к делу на стороне ответчика представителей Главной военной прокуратуры и представителей Администрации президента. Последних - привлечь на том основании, что Росархив исполнял указание президента, а не действовал по личной инициативе (по личной инициативе он и так эти документы распространил еще в 1992 году). Однако этим сообщением Росархив официально подтвердил, что Медведев издал пусть и устный, но ненормативный правовой акт, поскольку Росархив обязан был его исполнить. Далее, В. Мосунов просил суд запросить в ГВП экспертное заключение о том, что документы подлинные.

Судья без замечаний выслушивала просьбы Росархива до момента, когда представители истца Л. Жура и С. Стрыгин не присоединились к просьбе ответчика запросить в ГВП заключение экспертизы. Тут судья молча встала и вышла. Представители истца и ответчика сидели и ждали ее минут 15, пока секретарь не объявила, что заседание окончено, и стороны могут расходиться по домам.

Так или иначе, дело было начато, а на предварительном заседании должен вестись протокол, и С. Стрыгин накануне процесса 21 сентября предпринял героические попытки ознакомиться с материалами дела (на что стороны имеют право в любой момент). Было важно узнать, что именно судьей Сальниковой занесено в протокол, а что «упущено». Однако до вечера 20-го ему сообщали, что дело еще «не сшито», а когда он все же получил его, то выяснилось, что в деле вообще нет ни протокола, ни единой бумажки из Росархива.

Судья оправдывала свою репутацию.

Началось заседание 21 сентября. Судья зачитала сторонам их права, в том числе и право истца уменьшить или увеличить предмет иска (то, что истец просит). Спросила о наличии ходатайств до начала рассмотрения дела. Начал я.

«Уважаемый суд! На предварительном судебном заседании ответчики просили суд привлечь к участию в деле на стороне ответчиков представителей Главной военной прокуратуры.

Участниками дела являются лица, имеющие какой-либо интерес в деле. Какой интерес в нашем деле может иметь Главная военная прокуратура?

Сведения, которые мы просим суд признать не соответствующими действительности, изложены в подложных документах, появившихся в архиве при подозрительных обстоятельствах. Хранят документы работники Росархива, об обстоятельствах появления в архиве этих документов мы будем их расспрашивать. И работники Росархива являются надлежащими ответчиками по делу, заинтересованными доказать, что их вины в появлении несоответствующих действительности сведений нет, поскольку сведения, изложенные в этих документах, соответствуют действительности. Этот их интерес противоречит правилам государственной службы, но он понятен.

Но при чем тут Главная военная прокуратура? Она что – сфабриковала фальшивки, в тайне от работников Росархива подбросила их в архив и теперь заинтересована доказать, что эти фальшивки являются подлинными документами?

Да, эти подложные документы являются одним из тысяч доказательств по уголовному делу №159, так называемому Катынскому делу, но, согласно УПК РФ, следователи обязаны принимать все меры к установлению достоверности используемых ими доказательств, а именно этого добиваются в данном деле не ответчики, а истцы. И, исходя из этой своей обязанности, Главная военная прокуратура в качестве заинтересованного лица была бы более уместна на стороне истцов, нежели на стороне ответчиков.