Газета "Своими Именами" №8 от 21.02.2012

Свой первый бой полк принял под Москвой, в районе Волоколамска, 17.10.41г. Волокаламск, Скирманово, Красная Поляна, Химки, Ка-луга, Сухиничи - это города, где в 1941-1942 гг. воевал 523-й пушечный полк РВК и в его составе отец-комиссар 3-й батареи. В июле 1942 г., как только полк вернулся из-под г. Киров, где он обеспечивал прорыв группы генерала Белова из Вязьмы, весь личный состав огневых взводов был построен на поляне, комиссар полка зачитал приказ И. Сталина №227. Это был очень суровый приказ, вызванный создавшейся тяжелой обстановкой на юж-ном фронте... «Еще до выхода этого приказа многие мои боевые соратники, особенно те, у которых семьи были в оккупации, в личных беседах выражали те же мысли, которые Верховный Главнокомандующий выразил в своем приказе», - напишет отец через 30 лет, хорошо осознав случившееся. И я не могу понять фронтовика Лебединцева, когда он, с одной стороны, упрекает весь командный состав 380-й дивизии в тяжелых потерях, а с другой стороны, говорит о необоснованности расстрела командира дивизии, потерявшего эту дивизию. Где же логика? Отец рассказывал, что во время Белорусской наступательной операции замполит одного дивизиона бригады был судим трибуналом только за то, что несвоевременно отправил похоронки семьям погибших солдат.

В апреле 1943 года, окончив ускоренные курсы Ленинградского артучилища, которое базировалось в это время в Костроме, отец был направлен командиром 6-й батареи в 86-ю тяжело-гаубичную бригаду, прибывшую с Дальнего Востока и входившую в 5-ю артдивизию. Бригада была укомплектована кадровыми офицерами и вооружена 152-мм гаубицами. Тогда же бригада была переброшена к п. Поныри, на Северный фас Курской дуги. Конечно же, вписаться сразу в коллектив асов-артиллеристов бывшему школьному учителю, политруку было сложно. Все встало на свои места, когда в разрешенной “свободной охоте” за тяжелыми танками и самоходками, которые безнаказанно расстреливали из своих дальнобойных орудий нашу легкую противотанковую артиллерию, отец сумел расстрелять из 152-мм гаубицы “Фердинанд”. И тогда его признали равноправным артиллеристом.

Бригада была придана 307 СД, которая и приняла главный удар немцев под Понырями 7 июля 1943 г. (в дальнейшем, именно 7 июля каждые пять лет ветераны встречались в Понырях) . Не пойму фронтовика Лебединцева, когда он чуть ли не смакует наши потери в танках и личном составе под Прохоровкой. Мне пришлось неоднократно встречаться с ветеранами Курской битвы, местными жителями - живыми очевидцами этого сражения. Все они отмечали тяжелейшие потери с двух сторон, говорили, что в те жаркие дни 7-12 июля было трудно дышать от смрада, но никто не говорил об односторонних потерях. Да и как это могло быть? На одну 307-ю СД под Понырями немцы бросили 7-8 июля три мотодивизии и 170 танков. Первые три атаки были отбиты силами артиллерии. И это не могло быть без огромных потерь у немцев. На третий день немцы ввели два свежих пехотных полка и до 60 танков. Но и тогда они захватили только часть поселка, так и не сумев захватить железнодорожный вокзал. Да, потери были большими с обеих сторон, но не из-за тупости офицеров, а из-за мощи противника. Я побывал на братском кладбище недалеко от Понырей. Почти тысяча офицеров от лейтенанта до полковника там похоронено. Самому старшему из них было около сорока. Там же похоронен и комбриг Головань, погибший на четвертый день при отражении танковой атаки. Не струсил, не сбежал, а со взводом охраны и одним орудием принял неравный бой с прорвавшимися танками.