Газета Завтра 16 (1168 2016)

Первое — это поколение моих "младших братьев", родившихся в условные 70-е годы. Ко времени уничтожения Советского Союза они едва успели закончить институты или отслужить в армии — и на них сразу же, без всякой подготовки, упали обломки берлинской, кремлёвской и Бог весть каких ещё стен и "железных занавесов", отделявших нашу страну от "глобального цивилизованного мира". Все эти "общечеловеческие ценности" в виде "рыночных отношений", "конца истории", "естественного социального отбора", "толерантности" и прочей красиво упакованной гнили. Честно говоря, знаю очень мало нынешних "сорокалетних", кто бы устоял перед подобной "практикой, как критерием истины" — может быть, процента 2-3, или даже меньше. Кто-то в этой "борьбе за жизнь" преуспел (таких ещё меньше, чем "устоявших"), но подавляющее большинство — нет, а потому воспринимает себя как "лузеров", и эта "одинокая толпа" "неудачников" той или иной степени тяжести страшно давит сегодня на российское общество.

Второе — это поколение условных "восьмидесятых", последнее поколение "рождённых в СССР", для которых Советский Союз — воспоминания детства или отрочества, "светлая сказка", которой они впоследствии оказались лишены, будучи вынужденными вместе со своими родителями переживать "лихие девяностые", но не имея никакой возможности на них повлиять, как на расстрел Дома Советов в "чёрном октябре" 1993 года. Для меня это — поколение "детей", вынужденных жить буквально "с петлёй на шее", но в невеликой части своей всё же страстно желавших эту петлю сбросить.

И, наконец, третье — поколение условных "девяностых", "детей моих младших братьев", то есть "племянников", с младых ногтей впитавших всю вкусовую гамму путинской "стабилизации": уже без всякой советской и даже ельцинско-гайдаровско-чубайсовской "основы" под ней… Зато с "гаджетизацией всей страны", потерявшихся в океане информации без всяких ценностей…

Автор рецензируемой "недокументальной были" , по данной — да, весьма личной и субъективной — классификации, относится к самому началу второго "потерянного поколения". Самые упорные и последовательные представители которого стали "социальной базой" и ядром Национал-большевистской партии (НБП), созданной Александром Дугиным и Эдуардом Лимоновым (или Эдуардом Лимоновым и Александром Дугиным) в мае, а зарегистрированной как общественная организация — в сентябре 1993 года, как раз на волне растущего противостояния между исполнительной и законодательной властями России, как "штурмовые отряды" новой революции, изначально ориентированной на "пассионариев" из молодежной среды. Через эту, признанную через 14 лет экстремистской и запрещённую на территории России, партию прошли сотни, если не тысячи ярких юношей и девушек "с сердцем", а их "акции прямого действия" после 1993 года были, пожалуй, единственными открытыми протестными действиями против "рыночного беспредела" и развала страны.

Но "узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа…" Именно эпоху "заката" НБП, совпавшую с эпохой "бюрократического термидора" в России, истинного или мнимого, и вспоминает/описывает/осмысливает Игорь Бойков, русский человек из Махачкалы, 1982 года рождения, в своей новой книге…

Пафос которой оказывается удивительно близким к пафосу народовольцев 60-х—70-х годов позапрошлого уже XIX века: дикая разруха "на местах", совмещённая со столь же дикой социальной апатией подавляющего большинства населения, для которого все эти "выборы", "права человека" и прочая "политика-философия", не говоря уже о ком-то конкретно, — даже не "до лампочки", а "до бутылки". Тут поневоле взвоешь, возмечтав о "другой России", поневоле — ненадолго, но! — обнимешься, как с братом, с "рыночником"-либералом, поневоле займёшь красок для описания "гнусной расейской действительности" у Гоголя, Салтыкова-Щедрина, да и… хотя бы того же Троцкого, например (на которого отпустивший бородку и усы Лимонов явно хотел походить внешне)…

"Как молоды мы были,

Как искренне любили,

Как верили в себя…"

Три "потерянных поколения" — это уже как минимум тридцать лет утраченного времени. Не только социально-исторического, но и культурного. Плюс ещё "выжженная земля" из предыдущего десятилетия, на которой "колос от колоса, не слыхать и голоса", а Проханов и Пелевин на этом фоне кажутся почти современниками, "последними из могикан", хотя первый в отцы годится второму… Не знаю, есть ли за последние три века отечественной истории хоть ещё одна такая полоса, чтобы сорок лет пустыни — и не то что земли обетованной впереди, но и почти никакого следа позади. Кто вы? Где вы?

Игорь Бойков, следом за Сергеем Шаргуновым (роман "1993"), из того же "детского" поколения, пытается хоть как-то засадить эту культурно-историческую "пустыню" своими воспоминаниями, преломленными через призму литературного творчества. Пусть эти первые ростки — ещё не лес, но, как было написано на известном плакате послевоенных сталинских времён, "И засуху победим!"

Памяти Сергея Герасимова

Памяти Сергея Герасимова

Владимир Семенко