Газета Завтра 17 (1169 2016)

"Силами испанской полиции в Валенсии задержан гражданин Армении, обвинённый в использовании рабского труда. Он заставлял латвийских гастарбайтеров бесплатно работать на апельсиновых плантациях. Поселил их в бараке, отобрал вещи и деньги. Несчастные латыши были вынуждены работать весь световой день. Денег за работу они не получали, поскольку их господин заявлял, что они сначала должны отработать долг за жилье".

Следует внимательно учесть убытки России от того, что те или иные предприятия перестали выпускать нужные для российской промышленности изделия и комплектующие. Учесть упущенную выгоду.

Внимательно подсчитать все прибытки, полученные прибалтами на всём протяжении истории, например, от Рижского порта.

Но и это не главное. Главное, согласно заветам политкорректности, гуманности и прогресса, — это человеческий капитал. Самое ценное, что есть в стране, — это её люди. Что с этим? А вот что.

При "русской оккупации" расцвели такие явления мировой культуры как поэт Марцинкявичюс, актёры Банионис, Калныньш, Адомайтис, певица Вайкуле и композитор Паулс, актрисы Артмане и Киви и т. д. и т. п. Разве можно себе представить расцвет культур этих малых народов при немецкой оккупации? В этом случае большинство прибалтов было бы уничтожено физически, а остальные работали бы в лучшем случае посудомойками и чистильщиками сапог и туалетов у арийских господ. Вот какое будущее светило прибалтам. И от этого будущего их освободил русский солдат.

Словом, всё следует внимательно подсчитать, не забыв и про убытки от деятельности сорока тысяч "латышских стрелков" — главной ударной силы большевиков в революции.

А дальше — вчинить встречный иск. Так уже было в нашей истории. После Октябрьской революции коллективный Запад потребовал от Советской России выплаты долгов царского и Временного правительств, а также компенсации за национализацию предприятий, принадлежавших западному капиталу. И что же? А вот что. Советская сторона вчинила встречный иск о компенсации потерь от иностранной военной интервенции. Это была колоссальная работа, но оно того стоило. После Генуэзской конференции, где это происходило, блокада вокруг Советской России была прорвана. Твёрдость в отстаивании своих позиций — вот что ценят наши западные партнёры. Впрочем, это уважают все без исключения.

Рука больших денег

Рука больших денег

Николай Анисин

литература БиБиСИ свобода слова Общество

как устроена "свобода слова" на Западе

Путь мой к мистеру Свами начался в «Белых облаках» - клубе-магазине на московской улице Покровка. Я покупал там книги и наткнулся на объявление. Лист со стены над лестницей звал свершить автомарш – из Дели в Гималаи и обратно.

Желающими гарантировались визы в Индию и бронь на авиабилеты. Это меня зацепило: можно постранствовать и развеяться без проблем. По телефону с листа мне ответили – ещё не все сиденья в джипе-микроавтобусе заняты. 

Сбор всех навострившихся на марш состоялся в делийском аэропорту имени Индиры Ганди. Компания, к коей я там примкнул, молода была и приглядна – радушие пробуждали и спутницы, и спутники. Предвкушение приятностей в грядущем путешествии усилилось, и первое от него неслабое впечатление долго себя ждать не заставило.

Мы стартовали из аэропорта глубокой ночью и выбирались на магистраль через Дели. А когда наш джип вкатил в пустынный квартал с тусклым освещением, то неподалёку от обочины я узрел ряды лежащих на земле тел под одеялами. Километр едем – люди спят под открытым небом. Второй и третий километр минуем – та же картина. У меня вырвалось:

-         Какая ж прорва бездомных в Дели!

Экскурсовод-индианка отозвалась, будто уязвлённая:

- Считать бездомными тех, кого мы видим, смешно. У них есть дома, земля, техника, скот. Но на юге Индии – сезон ливней. Поэтому они на заработках здесь, где в это время сухо. А на свежем воздухе им спать комфортно. 

С прозой жизни на выезде из Дели я задремал, проснулся – повеяло поэзией. С лучами солнца мчавший нас джип затормозил у озера, где строения и люди выглядели как в очень красивом кино. Средь причудливых арок в круглом дворике нас ожидал кофе на фигурных столиках. 

Чистый туризм в приятном обществе меня в первые дни не притомил. Но красоты памятников индийской старины и сведения о них путались в моей голове. И я без сожаления о пропуске запланированных обозрений отделился в долине Кулу от сопутешественников. Они, после топания нашей компании по майскому снегу перевала Ротанг и осмотра дома-музея Рерихов, покатили из городка Наггара вниз. К иным музеям, храмам, дворцам, фонтанам. А я остался, условившись воссоединиться со всеми через трое суток – в той деревне индийских Гималаев, в которой находилась зимняя резиденция Далай-ламы.