Газета Завтра 19 (1171 2016)

Что-то подобное — только на уровне понятий, а не звуков — попытался донести до читателей своей новой книги Шамиль Султанов. Современное "интернет-поколение", как и предыдущие два "тв-поколения" ("чёрно-белое" и "цветное"), воспитанные на примате не понятий, но изображений, картинок, статических и движущихся, — вряд ли поймут и оценят даже сам посыл автора, не говоря уже о качестве его исполнения, но справедливость слов Дэвида Рокфеллера "Люди, которые читают книги, всегда будут управлять людьми, которые смотрят телевизор (или интернет — добавлю от себя как поправку на нынешние реалии)", — ещё никто не отменял.

Впрочем, на "массового читателя" Шамиль Султанов изначально не рассчитывал. Его работа — даже не поп-шоу "для избранных" в духе знаменитого "Чёрного лебедя" Нассима Талеба, исходящего из феноменологии чуда, не сводимого к каузальному, то есть причинно-следственному и — уже в силу ограниченности человеческого сознания — зачастую далеко уходящему от истины мышлению. Известный исследователь гностической философии, ещё 20 лет назад написавший, в частности, книгу о Плотине в серии "Жизнь замечательных людей", занимается проблемами не мышления, а сознания, соотношение между которыми, на мой взгляд, лучше всего передаётся древней суфийской притчей о визире и Смерти.

"Однажды, гуляя под вечер в прохладном дворцовом саду, мудрый визирь увидел Смерть. В страхе он побежал к падишаху с мольбой отпустить его в Дамаск, пока беда не отойдёт от его головы. Удивлённый падишах кивнул своему верному визирю, тот вскочил на лучшего скакуна и вихрем помчался прочь.

Проводив его взглядом, падишах оглянулся и заметил, что Смерть стоит рядом и тоже смотрит вслед визирю.

— Знаешь, Смерть, — сказал падишах, — мой визирь очень удивился, увидев тебя в саду.

— Да, падишах, — ответила Смерть, — я тоже была удивлена, увидев твоего визиря здесь. Ведь завтра я должна забрать его в Дамаске".

Визирь здесь — это аллегория мышления, Смерть — аллегория сознания. Мышление движется "из пункта А в пункт Б", сознание присутствует везде и всегда. Или, другими словами, самый большой выигрыш в казино достаётся не игрокам, а хозяину заведения.

Видимо исходя из этих соображений, Шамиль Султанов настаивает на приоритете сознания над мышлением, хотя и считает второе не просто необходимой частью первого, но и — в форме "революционного мышления" — неким его "ядром". В том смысле, что стратегическое сознание постоянно генерирует некие "революционные" результаты, вследствие чего "человеческую историю — во всяком случае, последних полутора-двух тысячелетий — можно рассматривать исключительно как цепь социальных, экономических и политических революций". А "под "мировой революцией" здесь имеются в виду не толпы вооружённых пролетариев и маргиналов, с берданками и "калашами" в руках, в экстазе захватывающие "зимние дворцы" по всему миру, где это только возможно. "Мировая революция" — это комплекс предопределённых (привет "чёрному лебедю"? — Г.С.) событий, которые неотвратимо, кардинальным, совершенно неожиданным образом меняют всю или почти всю картину действительности в мире или хотя бы в каком-то регионе". В споре Альберта Эйнштейна и Нильса Бора о том, "играет ли Бог в кости", Шамиль Султанов, похоже, полностью на стороне Эйнштейна: Бог в кости не играет. Но и не запрещает делать это своим творениям. То есть нам с вами. Хотя каждый результат такого "бросания костей" тоже предопределён заранее, но мы этого не знаем. Чтобы знать, нужно обладать Сознанием с большой буквы, эманацией которого, по Султанову, выступает "стратегическое сознание", принципиально уже доступное как для отдельного человека, так и для неких человеческих сообществ. "Ты не понял? Так вот, твой настоящий друг, твоя смерть во время твоего последнего вздоха на этой Земле может ударить тебя по одной щеке. Успеешь подставить другую?"

История одного портрета

История одного портрета

Игорь Минеев-Самарин

Ленин Культура Общество

Как воссоздавалось одно из самых известных изображений В.И.Ленина

Весна 1970 года выдалась в Тбилиси холодной, ветреной. Поёживаясь, я открыл дверь квартиры и окунулся в уютную домашнюю атмосферу. Быстро снял верхнюю одежду и зашёл в спальню, служившую в нашей семье одновременно художественной мастерской. Была середина дня, и обычно в это время отец сидел за мольбертом, пристроенным у широкой двери на балкон. Мольберт был на месте, стул отца тоже, хотя и пустой. Меня поразило другое: где-то в метре за стулом отца сидел незнакомый мне человек в костюме. Я автоматически поздоровался. Мужчина поднял на меня отсутствующий взгляд и коротко кивнул. Я прикрыл дверь и в недоумении направился на кухню.

Мать с отцом сидели за столом, обедали.

— Пап, — начал я с порога, — что это за человек у нас там в спальне?

— Из органов, — кратко и не совсем понятно ответил отец.

— О как! И что он здесь делает?

— Мы получили заказ на работу.

Чтобы дальнейшее было более понятным, необходимо представить своих родителей.