Газета Завтра 20 (1172 2016)

Вы скажете — ошибка. Но чья? Трудно представить себе такое в далёком СССР или даже в наши дни в Чечне, например, в городе Грозном… А в городе-герое Москве, значит, в Бирюлёво — можно. Почему? Кто виноват? И главное — что делать, чтобы это исправить. Решила поделиться возмущением с подругой, которая живёт в районе метро Коломенское. О, лучше бы я этого не делала! Выяснилось, что на её доме — та же картина. Перевёрнутая святыня. Мало того, и на соседних двух домах тоже. Она обращалась в ДЭЗ, где сказали, что у них куча дел перед праздником и "не надо морочить голову". Далее, она обратилась в префектуру ЮАО — и там не стали разбираться. Да что же это деется, дорогие товарищи! Воистину — "как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома".

А где же, собственно "Единая Россия", почему молчит "Справедливая Россия", ЛДПР, наконец. Или им глаза застит заходящее "солнце власти"?

Флаги-то снимут через несколько дней, а горький осадок останется. Кто знает, сколько таких "перевёрнутых святынь" трепал ветер в праздничные, победные, святые майские дни в нашем великом городе? Сколько ребятишек (а они-то народ внимательный и наблюдательный) так и не узнали, кто же победил в схватке со змием, кто оказался наверху? И страшно от того, что это кощунство, возможно, не случайность… А если всё-таки простой недосмотр, то здесь хочется произнести известную фразу: это больше чем преступление — это ошибка.

"Сей остальной из стаи славной"

"Сей остальной из стаи славной"

Владимир Бушин

Историческая память Великая Отечественная война День Победы Бессмертный полк Общество

праздник Победы глазами ветерана

Чудо праздника Дня Победы началось для меня с приглашения в школу, где в первом классе учатся мои внуки. Их мамочка, моя дочка, предупредила меня: "Четвёртый этаж. Одолеешь?". А кем бы я был, если не одолел бы? В таком случае у меня, по меньшей мере, следовало отобрать медаль "За боевые заслуги" или "За взятие Кёнигсберга". Пошел… Ну, вот. Сидят передо мной первоклашки. На первой парте — моя внучка, в середине другого ряда — внук. Я начал с того, что попросил внучку оставить в покое свой нос. Потом чистосердечно признался, что когда-то и сам был первоклашкой. Дети, кажется, не очень поверили, кто-то ухмыльнулся. "И ваша учительница Наталья Викторовна тоже была первоклашкой!" — сказал я.

Мне кажется, что с детьми в таком возрасте лучше всего вести разговор с помощью картинок, и потому я взял с собой несколько портретов. Рассказал кратко о том, что такое были тогда Советский Союз и фашистская Германия, и как плохо шли наши дела в начале войны, а потом — разгром немцев под Москвой, потом товарищ Сталин сказал: "Будет и на нашей улице праздник", и в Сталинграде он начался.

После этого я стал показывать фотографии. И пошёл тут, так сказать, снизу вверх, с себя, сержанта. Моя фотография, как и фотографии других дедов-фронтовиков, уже стояла в классе на подоконнике. Потом я показал портрет моего взводного командира, лейтенанта Алексея Павлова, ныне полковника, живущего в Крыму, в Алуште. Какое прекрасное лицо! В форме, с орденами… Первоклашки засмотрелись. За Павловым представляю командующего моей 50-й армией, генерал-полковника Болдина Ивана Васильевича. На фронте он был от меня, конечно, далеко и высоко, но после войны я однажды встретил его в "Литературной газете", где тогда работал. Он меня не узнал. Армия наша в сорок первом-втором годах входила в состав Западного фронта. Вот и портрет его командующего — маршала Жукова. Позже он стал заместителем Верховного. А это, посмотрите, первоклашки, сам Верховный главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин. Он возглавлял созданный тогда высший орган власти — Государственный комитет обороны — и одновременно был главой правительства, наркомом обороны, председателем Ставки и генеральным секретарём Коммунистической партии.

Мальчики и девочки слушали, разинув рты. Им всё интересно. Внучка моя не смела шелохнуться. Так они впервые услышали и увидели то, что им как гражданам России следует знать. Их интересовало, конечно, что это сверкает у меня на груди. Да, накануне все ордена и медали я надраил мелом. Пришлось объяснять. Одна девочка спросила: "А почему так мало?". "Милая, — ответил я, — если нацепить всё, чем за семьдесят лет нас удостоили, я бы к вам на четвёртый этаж не смог подняться. А здесь только самые характерные фронтовые награды: "За взятие Кёнигсберга, "За победу над Германией", над Японией, "За отвагу", да ещё орден Сталина, учреждённый ветеранами Украины".

А потом они закатили такой концерт, что лучше не придумаешь! Выходили девочки с большими бантами на голове по двое к доске и пели: "Расцветали яблони и груши"… "Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо…". Да ещё лихо притоптывали себе в такт ножонками. Так с бессмертным солнцем в голове и цветущей яблоней в душе я и ушёл. Ать-два! Ать-два! Ать-два!..