Газета Завтра 21 (1018 2013)

Этой ситуации, описанию  катастрофы, собственно, и посвящён "Музпросвет". Где-то с  1999 года и до 2004 года  шёл распад, который мог бы измениться за счет новой волны 2005 года. Психо-фолк, "новая странная музыка", такой свежий хиповский креатив. Но он тоже провалился, ничем не кончился. Тогда я  вывесил на своем  сайте  список из 35 новых крупных групп, ни одна из них больше не делает ничего интересного. Весь этот список оказался  выстрелом  в пустоту. Очень сильно подозреваю, что это следствие неолиберализации западного шоу-бизнеса.

"ЗАВТРА". Начало ХХ века -  глобальные социокультурные изменения, плюс появление новых звуков, новых инструментов. Возникает множество новой музыки, та же Новая Венская школа. 

Шоу-бизнес шоу-бизнесом, но и сейчас происходит масса трансформаций,  просто континенты дрейфуют и  сталкиваются, и опять-таки  масса новых технологий. Казалось бы вот она революционная ситуация

А.Г. Не для музыки.

"ЗАВТРА".  Что же -  шоу-бизнес просто всё подавил?

А.Г. Музыкантами нужно заниматься, музыкантов нужно вытаскивать, их не нужно давить. Я тут не знаю, насколько виноват шоу-бизнес, насколько виноваты сами музыканты. Почему кончился гранж? Гранж - это музыка вокруг "Нирваны". Самой популярной и крутой группой одно время была даже не Nirvana, а Smashing Pumpkins, поскольку у них был альбом про меланхолию, как раз в  общей  завороженности словом "меланхолия". К Билли Коргану  я   как-то прикипел  душой. Он -  один из самых неглупых людей внутри шоу-бизнеса, как тот же  Мэрилин  Мэнсон.

Даже когда я уже перестал делать передачи о гитарном роке, все равно читал, что же говорит Билли Корган. Распалась музыка из-за героина, сам Корган на героине не сидел, но сидел барабанщик. Плюс от него самого ушла то ли жена, то ли подруга,  и у него поехала крыша. И группа уже не функционировала  как единое целое.

Я знал одну девушку-немку, которая играла на гитаре во французской панк-группе.  И она сказала мне, что группа не существует больше трёх лет  пять лет - это максимум, это просто ангелы. Любая группа - идёт от энтузиазма, от записи первых демо, первый альбом - это уже налетание на риф, который  большинство групп не переживает. Если переживают, то в сердце остаётся инфаркт.  Люди  сильно меняются, плюс гастроли, плюс семейные проблемы, плюс безденежность, плюс нереализованность, осознание, что ты  художественно несостоятелен, потому что есть миф о том, что нужно играть на гитаре как, я не знаю, Джимми Пейдж, или наоборот как гитарист из Public Image Limited, который играет чёрт знает как, не очень правильно и не хорошо, но с диким кайфом

Пять лет, всё.  The Clash в 1977-м сформировались, в 1982 - альбом "Combat Rock" - выключайте  свет.

"ЗАВТРА". Как же быть с группами, которые по тридцать лет живут? Производство музыки есть, но музыки при этом  нет?

А.Г. Интерьер в кафе есть, при этом он вроде бы и не какой-то особый. Depeche Mode музыку записывает, а слушать её не хочется. То есть они музыку производят, галку как бы можно поставить, но  

Шёнберг, систему атональной додекафонной музыки изобретал и разрабатывал  двадцать  лет. А идею можно рассказать на пальцах, статья в Википедии - две страницы! Почему выдающемуся композитору ХХ века, возможно, самому крупному музыкальному интеллектуалу первой половины ХХ века наряду с Адорно (я очень хорошо отношусь к Стравинскому, но ни разу не слышал, чтобы Стравинский был интеллектуалом, он был композитором и этого для него было достаточно) понадобилось двадцать лет?

Или история с  Ньютоном, которому яблоко упало на голову и он  понял, что действует закон всемирного тяготения

"ЗАВТРА". У Ньютона  была большая подложка из оккультистов...

А.Г. Подложка там  дифференциальное исчисление, частным случаем применив которое, он открыл постоянное ускорение свободного падения. Ньютон двадцать лет им занимался. В той Европе людей такого интеллектуального уровня было человека три.  Ньютон,  Лейбниц, а после них был Кант, который никак не мог решить, чьи письма Ньютона или Лейбница ему нравятся больше. Поэтому у Канта несколько периодов, когда он то к Ньютону подклеивался, то к Лейбницу, а потом опять к Ньютону.